Он переоделся, привел себя в порядок в ванной, умывшись холодной водой, подумал немного, глядя на себя в зеркало, и взъерошил волосы как в тот раз, перед прогулкой. Пожалуй, она права, он в самом деле выглядел так моложе. Он усмехнулся своим мыслям – он молодится, чтобы их разница в возрасте не так бросалась в глаза? Петир знал несколько таких пар – богатых воротил, взявших в жены старлеток. Всегда смеялся над ними. Силиконовые красавицы из всех сил изображали любовь к своим великовозрастным мужьям, но всем было понятно, что вся эта любовь обеспечивается счетами в банке.
Но ведь у них все по-другому? Насчет себя он был полностью уверен. А она… Нет, он не мог ошибаться. Она тоже испытывала к нему что-то, может быть, не любовь, но что-то хорошее.
Он налил себе чаю и выпил его, стоя у окна. Время тянулось очень медленно. Через десять минут он вышел на балкон и начал выглядывать ее среди прохожих. Через двадцать вновь взялся за телефон и чертыхнулся, вспомнив, что он бесполезен. Через полчаса Петир заглянул к соседям, первый раз за все время, что жил здесь. Немолодая полноватая женщина, его соседка по лестничной клетке, которую он изредка приветствовал при встречах кивком головы, сказала, что не видела ее и не слышала ничего подозрительного. Она прямо-таки вся извелась от любопытства, пока они беседовали, но так и не спросила, кто эта рыжеволосая девушка, о которой он спрашивал. Нетрудно было предположить, что дом вскоре наполнится сплетнями о нем, но Петиру было наплевать.
Через час он взял куртку, телефон и спустился вниз. Он не знал, куда идти и где ее искать, но ожидание вместе с беспокойством стали невыносимыми. Даже воздуха стало не хватать.
Оказавшись на улице, он оглянулся. Куда она могла пойти? Магазин? Ближайший был через три дома, продуктовый минимаркет. Петир повернул туда, дошел до угла дома, обогнул его и на узкой тропинке, по обеим сторонам которой росли буйные кусты дерна, нос с носу столкнулся с ней.
- Ой, - сказала Санса, улыбаясь. – Ты уже пришел?
В руках у нее был небольшой коричневый пакет.
Петир выдохнул и даже быстро моргнул пару раз, чтобы убедиться, что это действительно она. В голове словно открыли заслонку и туда сразу хлынуло слишком много крови. Его качнуло.
- Мне нужна была корица, - пояснила она. – Целыми палочками. Я весь квартал обошла.
- Ты телефон забыла, - сказал Петир, глядя ей в глаза.
- Ага. Я рассеянная. Ты звонил, да?
Она улыбалась, цветы дерна пахли просто одуряющее, в этом городе все цвело даже зимой, и в голове у него все еще шумело. Он сделал шаг к ней, обнял и поцеловал, вкладывая в этот поцелуй, все, что чувствовал – облегчение, радость, любование ею и то, что он уже мог назвать счастьем.
- Не пропадай больше, - сказал он тихо, оторвавшись от ее губ и держа ее лицо в ладонях. Глаза у нее стали очень светлыми, почти прозрачными. Он видел свое отражение в них. Санса молчала, но ему и не нужны были слова.
Из пакета пахло корицей.
***
На десерт был лимонный пирог с корицей и мороженое. Мороженое они ели в гостиной, глядя какой-то фильм. Она забралась с ногами на диван, и ее голова лежала на его плече.
Петир часто смотрел на ее макушку.
- Ты останешься на рождество? – спросил он, как только начались титры. Он чувствовал робость, будто бы еще мальчишкой и приглашал девочку на выпускной.
Санса потерлась затылком о его плечо.
- А ты бы хотел?
- Конечно, - ответил он. – Конечно, хотел бы. Если бы я не хотел, я бы не спрашивал.
Она приподнялась и оглянулась на него.
- Ты все-таки странный, Петир… Я останусь.
- Из-за синяка? Не хочешь врать родителям?
- Синяка? – переспросила Санса, нахмурившись. – Нет, не из-за синяка. Из-за тебя, если хочешь знать.
Она вздохнула.
– Похоже, мне придется сказать тебе первой – ты мне нравишься. С самого начала нравился. Мне хорошо с тобой, хоть ты иногда кажешься мне непонятным.
- Я тебя люблю, - сказал Петир. – Это должно быть тебе понятно.
Она серьезно смотрела на него несколько секунд, прежде чем податься вперед и поцеловать.
Все шло к тому, о чем он часто думал и представлял, хоть и пытался бороться с подобными мыслями. С ней все было по-другому, не так, как с другими. Он даже немного смутился, когда шагнул следом за ней в спальню. Надо было купить вина…
Он надеялся, что у них с Джоффри не дошло до секса, было ужасно об этом думать. Он даже представить не мог, что ублюдок мог касаться всего этого – ее небольших, аккуратных грудей, бархатной кожи на животе, ее стройных бедер и длинной, белой шеи… Странные мысли во время прелюдии к занятию любовью, но он никак не мог перестать думать об этом, ровно до тех пор, пока не раздел ее полностью. Вот тогда все и отключилось в голове.
Никогда он еще такого не чувствовал, такой идеальной синхронности, такой правильности происходящего. Здесь не было дикой животной страсти, безумия и грубости, все было так… плавно. Их тела были отделены от сознания, и он просто подчинился этому древнему, горячему зову.
Она была удивительной, огненной, тесной, и он не мог даже смотреть, задыхаясь и жмурясь от этого, почти доставляющего боль ощущения взорваться внутри нее, растворится в ней…
Когда он почувствовал, как ее пальцы сжали его плечи, и услышал ее судорожный вздох, внизу живота все мгновенно скрутилось в тугой узел, и он не выдержал. Простонал, стиснув зубы, ускорился в ее скользящей жаркой глубине и достиг конца, очень долгого и ослепляющего.
- Прости, – выдохнул он, уткнувшись лбом в ее шею. – Я просто… У меня давно никого не было.
Санса прижила палец к его губам. Она глубоко дышала, и у нее блестел лоб.
- Тссс… Все замечательно.
Все стало еще лучше спустя какое-то время, когда единственное, что ему нужно было – слышать ее стоны и знать, что ей хорошо.
***
Петир гладил ее выступающие лопатки, кажущиеся такими хрупкими, ее спину, шею и зарываясь иногда пальцами в волосы, разметавшиеся по подушке, лежащие на его лице.
- Я все время хотела спросить… - сказала она, и он почувствовал на своем плече теплоту от ее дыхания.
- Что?
- Почему ты перестал… ну, ухаживать? Я думала, что нравлюсь тебе. Думала, у нас что-то может быть, все ждала, что ты пригласишь меня куда-нибудь. Даже набралась храбрости и намекнула.
- Кофе?
Она кивнула.
- Кофе. Мне так стыдно было. И я была обижена, совсем не понимала, почему ты себя так повел. Думала, что я сделала что-то неправильно, но не могла понять.
Петир вздохнул.
- Я боялся. Не знал, что делать с этим чувством. С тобой все серьезно, знаешь? С самого первого взгляда на тебя что-то во мне изменилось, и я противился этому… Думал, что доставлю себе и тебе только неприятности.
Она тихо рассмеялась, уткнувшись ему в плечо.
- Господи! Такой серьезный взрослый мужчина. Начальник финансового отдела…
Петир заставил замолчать ее поцелуем.
Они проснулись почти в полдень, точнее, он проснулся. Сквозь шторы украдкой проникал в полумрак спальни солнечный свет. Было очень тихо. Он вспомнил когда-то давно почитанные слова про счастье и тишину. То ли счастье любит тишину, то ли тишина счастье…
Неважно. Он был счастлив, и было тихо. Слышно только ее дыхание, отдаленный шум машин и пение птиц за окном, но это все дополняло друг друга.
Она шевельнулась, и Петир, не выдержав, поцеловал ее, встретившись через секунду взглядом с яркой синевой ее глаз.
- Привет, - сказала она. – Я так хорошо спала…
Весь день они провели вместе. Готовя завтрак, завтракая, принимая душ, задержавшись там на добрых полчаса, а потом привычно уже уселись на диване – она с ногами, прижавшись к его плечу, он – обняв ее одной рукой, с удобным доступом к ее рыжеволосой макушке.