- Тебе не нужно на работу?
- Не нужно.
- И ты весь день будешь дома?
- Буду, - кивнул он. Никогда в жизни он еще не был так рад этому факту.
- Тогда, может быть, купим елку?
Он вспомнил про Рождество.
- Конечно, купим.
И они купили, елочный базар был совсем недалеко от дома. Санса выбрала большую, пушистую ель, с синеватым отливом на ветвях и терпким запахом. На полу, в ворсе ковра, остались маленькие иголки, с которыми не справился даже пылесос.
От ели гостиная сразу стала меньше, но уютнее, а запах еловой смолы перебил даже витавший в воздухе аромат корицы и свежей выпечки.
Он улыбался, распаковывая коробки с елочными шарами. В квартире сейчас не хватало только детского гомона. Но это может быть делом всего лишь времени… У него было настолько хорошее настроение, что он подумал об этом как о чем-то вполне достижимом. Петир покосился на нее, вешавшую украшения, на стройные ноги и подтянутые ягодицы. Санса обернулась через плечо:
- Даже не думай. Надо еще гирлянды развесить и убраться.
Он хмыкнул.
- Я ничего такого и не думал.
- Я видела твое отражение в шаре, - со смехом сказала она. – У вас того и гляди слюни потекут, мистер Бейлиш.
Он тоже рассмеялся.
- Я не виноват, что ты такая… - и поцеловал ее в шею.
Закончили они уже поздно вечером, и Петир с удивлением оглядел квартиру. Оказалось, что гирлянды, елка и повешенные, наконец, шторы смогли преобразить гостиную полностью. Он опять вспомнил давно забытое – маленький дом у моря, комнату с камином и деревянной старой мебелью, ситцевые занавески на кухне… Даже запах, уютный и теплый запах обжитого жилища, где часто пекут пироги, был схожим.
- Мне нравится, - резюмировала Санса. – Очень мило, правда?
- Правда, - кивнул он. – Уютно.
Рождество должно было наступить через два дня, но для него время чудес началось уже давно, когда на корпоративной вечеринке он встретил рыжеволосую ведьму с метлой.
Тайвин Ланнистер, наконец, прилетел в город, но Петир решил повременить с разговором. Не хотелось портить себе праздничное настроение, тем более, все ланнистерское семейство сразу отправилось на частный горнолыжный курорт. Даже Тирион, скрипя зубами, присоединился к родственникам.
Вообще, все остальное – работа, финансовый отдел, Тайвин, Джоффри, все казалось каким-то нереальным, выдуманным, неважным и смешным. Настоящими были они вдвоем.
Иногда она болтала по скайпу с родными и подругами, и он тактично уходил на кухню. Петир слышал, как она говорила матери, что не сможет приехать, и его слегка кольнуло чувство вины, но сразу прошло. Ему было слишком хорошо, а люди в таком состоянии не умеют и не хотят чувствовать что-то другого, кроме радости.
Они много говорили по вечерам, смеялись и смотрели фильмы, что вошло уже в привычку, готовили вместе и занимались любовью по несколько часов.
Она была восхитительна, а он… Он был счастлив. Для этого настоящего, чистого счастья не нужен был счет в банке, кабинет в огромном здании, власть и знание чужих секретов.
Нужны была просто она в этой маленькой квартире, тепло ее тела и несколько рыжеватых волосков, остающихся на подушке.
- Ты знаешь, что я теперь тебя никуда не отпущу? – сказал он серьезно, заправляя прядь волос ей за ухо. У нее дрогнули ресницы. Они лежали, обнявшись, в кровати, в привычном и уютном полумраке спальни.
- Я и не собиралась никуда уходить, - пробормотала она.
- Никогда?
- Никогда.
То рациональное, что еще оставалось в нем, не верило в «никогда». Но вечность уже была тут, растворенная в неге под одеялом, и ее уже никто не отнимет. Он рассмеялся тихо своим странным мыслям. Санса легонько пихнула его в бок и через мгновение вновь засопела.
***
Накануне Рождества она устроила на кухне настоящий разгром – гора посуды, просыпанная мука, шкварчащие сковородки, жар от духовки… Петира умиляла ее деловитость.
- Имбирные пряники, - заявила она. – Нужны домашние имбирные пряники. Без них Рождество не Рождество вовсе.
Он был послан в магазин докупить то, что они забыли – непременно черный сушеный изюм, молока, и еще чего-то. Список шуршал у него в кармане.
На парковке стояла черная машина, затонированная, с неместными номерами. Петир всмотрелся в окна, проходя мимо, слегка напрягшись. Джофф улетел с семьей на праздники, но вполне мог оставить кого-то следить за ними. Неприятный холодок прошел по спине, когда он представил, что после Рождества придется лезть в это осиное гнездо…
Когда он вернулся, автомобиля уже не было. Петир усмехнулся своей подозрительности, взял пакет с сиденья. Уже темнело, в окнах мигали гирлянды, где-то за углом слышно было музыку, но здесь, на парковке за домом, было пусто.
Человек в черной спортивной толстовке внезапно отделился от тени и направился прямо к нему. Он неожиданно оказался слишком близко, и Петир заметил низ его лица, покрытый светлой щетиной.
- Вы что-то хотели? - спросил Петир, делая шаг назад. Человек качнул головой, прошел мимо и Петир повернул голову за ним.
Человек в капюшоне отдалялся. Петир смотрел несколько секунд ему вслед, перехватил пакет, который уже выскальзывал из рук и сделал пару шагов к дому.
В следующую секунду он услышал сзади резкий и тихий звук, и правый бок тут же взорвался острой болью.
- Эй!
Петир попытался повернуться, но новая, еще более сильная боль вновь настигла его уже под лопаткой.
Он уронил пакет и рухнул на колени. Следующая вспышка была уже не настолько болезненной, но от нее стало трудно дышать – где-то меж ребер, справа.
«Это нож», - подумал он, хотя ощущения холодного лезвия не было, просто резкая горячая боль, очень сильная, которая не давала сделать даже небольшой вздох.
Пули, входящие в тело, наверняка ощущаются по-другому.
Незнакомец сзади резко схватил его за волосы и задрал ему голову. Тело уже немело, а правый бок совсем отказывался шевелиться, но как только Петир понял, что сейчас произойдет, изо всех сил рванулся вперед, одновременно поднося руку к горлу. Нож полоснул по пальцам, глубоко рассекая фаланги, до самых костей, он даже слышал, как противно проскрипело по ним лезвие, и все же задело незащищенную с левой стороны шею. Горячая кровь хлынула сквозь пальцы.
Человек сзади ругнулся, нанося ему еще один отрывистый и сильный удар ножом сзади, в спину. Сил сопротивляться уже не было, в глазах стремительно темнело, и рука уже падала вниз, скользя по окровавленной шее.
- Джоффри передает привет, - услышал он показавшийся очень далеким мужской хриплый голос. – До твоей шлюхи я тоже доберусь.
Он еще успел удивиться идиотизму Джоффри, который все-таки рискнул пойти на такое, и своей наивности – он даже предположить не мог, насколько больным оказался этот ублюдок.
Но больше всего ему было жаль, что он так и не встретит с ней Рождество, что им так мало пришлось побыть вместе, что не будет больше ничего – ни пирогов с корицей, ни ее смеха, ни теплых ночей.
Он обмяк, заскользив коленями в луже темной и густой крови, не чувствуя своих рук и всего остального тела. Горло осталось беззащитным, и он увидел только тускло мелькнувшее лезвие, прежде чем наступила темнота.
Господи, только бы они не тронули ее. Господи…
========== 8. Океаны ==========
Не было никаких туннелей со светом в конце, никаких парений под потолком и наблюдений за собственным умирающим телом. Вообще ничего не было. Только темнота, давящая и черная.
Первое, что он увидел после этой беспросветной тьмы – ослепительно яркий белый свет, больно резанувший по глазам. Он зажмурился.
Потом пришло ощущение собственного тела, тяжелого и неподвижного. На боку и спине словно были приклеены горчичники, жарило там довольно ощутимо.