— Гарри, — в перерыве Гермиона решила открыться мальчику. — Я хочу сказать… Ну…
— Что случилось? — заинтересовался немного уставший Гарри, привычно эту усталость игнорируя.
— Прости меня за то, что я сказала на вокзале, — тихо проговорила девочка. — Я была не в себе и… Это я должна просить прощения, а не ты.
— Значит, ты тоже… — мальчик обнял Гермиону, прижимая ее к себе. — Давай забудем то, что было, и начнем заново?
— Совсем заново? — расстроилась невесть что придумавшая себе девочка.
— Ну… Почти, — Гарри неожиданно поцеловал ее в кончик носа, заставив замереть от необычного ощущения. — Ведь я… Я не знаю, как это называется, но ты — та, ради кого стоит жить.
— А я… меня к тебе тянет страшно, — призналась ему девочка. — Только я тоже не знаю, как это называется.
— Давай тогда после работы поговорим обо всем? — предложил мальчик, увидев входящего в ординаторскую опекуна.
— Давай, — прошептала в кои-то веки правильно все понявшая Гермиона.
День покатился дальше в исследованиях, уколах, общении с пациентами, несколько раз Гарри звали к другим пациентам, капризничавшим или плакавшим. Медсестры сразу увидели, что этот мальчик просто любит детей, успокаивает их, казалось, самой душой. Но день прошел, пора было отправляться домой. Миссис Грейнджер, увидев задумчивую дочь и измотанного, но счастливого мальчика, выразительно подняла бровь, взглянув на мужа.
— Гарри, — позвал Марк. — Сейчас поедим и надо будет поговорить.
— Я за любое общение, кроме битья, — хмыкнул мальчик.
— Я с вами! — безапелляционно заявила Гермиона. — Если прогонят, то вдвоем, — объяснила она свою позицию Гарри, на что тот опять хмыкнул.
— Согласен, — кивнул мистер Грейнджер. — Чем сегодня кормят уставших докторов?
***
После ужина все уселись за журнальным столиком, при этом Гермиона села поближе к Гарри, борясь с желанием его обнять, что увидела удивленно вскинувшая бровь Эмма. Мальчик некоторое время помолчал, собираясь с мыслями и готовя себя к очередному предательству. О Грейнджерах он знал немного, поэтому реакция с возвращением в приют вполне могла иметь место, но для того пацана, который несмотря ни на что жил где-то в Гаррином сознании, это было бы ударом. Просто очередным ударом судьбы. Тяжело вздохнув, мальчик начал рассказ.
— Это сказка, — сразу предупредил он, а Марк только сжал кулаки, понимая, что то, что сейчас будет рассказано, что угодно, только не сказка. Слишком уж голос у мальчишки был… старым. Слишком уж много боли отразилось в совершенно невозможных зеленых глазах. — Жил был мальчик-сирота. Его родителей убили… хм… ну, скажем, бандиты. И жил мальчик у родственников, его искренне ненавидевших… — слово за словом, фраза за фразой разворачивалась перед замершими Грейнджерами история, полная магии, но если она и была сказкой, то чем-то вроде оригинальных братьев Гримм. Очень страшной была сказка о мальчике, которого старались убить всю жизнь, а потом предавали, втаптывая в грязь все самые светлые чувства. — Тогда он вернулся, потому что на свете была только одна девушка, ради которой стоило жить, — на этой фразе неизвестно как державшаяся до сих пор Гермиона просто разрыдалась, как маленькая. Гарри понимающе улыбнулся и обнял ее. Девочка не могла успокоиться, вызывая переглядывания взрослых. — Здесь, наверное, нужно дать рассказать Гермионе, потому что для мальчика все было очень печально — сначала он увидел поцелуй этой девочки с другим, а потом… Потом его предали друзья да так, что едва не разрушили. Но в жизни юноши появился психиатр… — заканчивал историю Гарри, рассказывая о детях. Он говорил о каждом своем маленьком пациенте так, что плакала даже Эмма, понимая, что этот мальчик отдал всего себя своей работе…
— А как же этот мужчина оказался здесь? — поинтересовался мистер Грейнджер.
— Все банально… Встретившись с той самой женщиной через много-много лет, — грустно улыбался прижимавший к себе девочку Гарри, — они смогли объясниться.
— И? — не выдержал Марк.
— Такоцубо у обоих, — объяснил мальчик. — А тут как раз, как оказалось, опекуны убили Гарри Поттера, а одна маленькая девочка добилась непонятно зачем. — Гермиона проговорила: «Я расскажу».
— Значит, Гермиона умерла? — поинтересовалась Эмма, и на девочку будто бы упало небо. Она страшно побледнела, но еще держалась.
— И да, и нет, — ответил Гарри. — Она умерла и вернулась из своего путешествия. Готовы ли вы ее принять такой — это вопрос, конечно, но никто, кроме вас, ответа на него не знает. Не бойся, — улыбнулся он девочке. — В приюте нормально кормят, и комната есть…