Гарри в это время вытянул почти потерявшую сознание Гермиону из-за стола и поволок, помогая себе чарами, в коридор, а трое взрослых людей лишь смотрели на то, как мальчик тащит девочку буквально на себе. Едва увидев Гарри сквозь открывшуюся дверь, мистер Грейнджер бросился к нему.
В больнице оказалось, что Гермиона действительно перенапряглась и пока обойдется без экзаменов. Выслушав мальчика, мистер Грейнджер обратился в полицию, где Гарри рассказал, что произошло, как реагировали взрослые, не желавшие оказывать помощь, на что полицейские, прочтя историю этих детей, довольно быстро сообразили, что в классе могло получиться два трупа, если бы не этот пацан и его знания. Поэтому у экзаменаторов наступили очень, очень тяжелые дни.
— Надо подумать, как сделать так, чтобы Миона не пугалась, — задумчиво произнес Гарри.
— Есть варианты аутотренинга, но мы просто не успеем, — объяснил ему папа Марк, — поэтому просто будьте вместе, ну и аптечку я вам сложу.
— Вместе сложим, — заметил мальчик. — А то что, я не доктор, что ли?
— Уговорил, — кивнул улыбнувшийся мистер Грейнджер.
***
Явление Минервы МакГонагалл было фееричным. Очень невзлюбивший женщину после рассказа Гермионы мальчик с интересом наблюдал за тем, как вечно недовольная чем-то женщина с брезгливым выражением лица попыталась сходу наложить чары на родителей. Чары, разумеется, от артефактов отскочили, ударив обратно, так сказать, око за око. Профессор МакГонагалл замерла, глядя перед собой остановившимися глазами и демонстрируя действие неплохого такого Конфундуса, а может, даже и Империо. Гарри решил проверить эту мысль.
— Вы побывали на Косой Аллее с девочкой и все купили, — произнес он. — Давайте билет. — Минерва безропотно протянула красиво оформленный, но абсолютно никому не нужный листок пергамента. — Вы очень хорошо относитесь к этой девочке, она вызвала ваше уважение. Кивните и аппарируйте прочь.
— Сын, это что было? — заинтересовалась Эмма, пока Гарри успокаивал свою занервничавшую девочку.
— Это была профессор школы, которая решила приложить вас чарами, чтобы вы делали то, что ей нужно, — объяснил мальчик. — Но на артефакты она не рассчитывала, поэтому я ее сценарий немного подкорректировал. А сейчас мы уложим Гермиону поспать, потому что ей нужно.
— Как скажешь, — кивнула девочка, действительно почувствовав усталость, поэтому укладыванию не сопротивлялась. А вот Гарри, убедившись, что Гермиона уснула, спустился вниз. Ему было необходимо задать вопросы и обсудить наблюдения.
— Что меня смущает, — произнес мальчик, налив себе чаю. — Пугается она сильно, при этом устает, что говорит о недостаточности кровообращения, но, вроде бы, поводов к этому нет. Кроме того, как-то не соответствуют ее реакции возрасту.
— Тут я тебе могу ответить, — улыбнулся мистер Грейнджер. — Она рассказывала, что вплоть до рождения ребенка была в розовом тумане, помнишь? — Гарри утвердительно кивнул, начиная понимать. — Вот смотри, как это для нее выглядело: ты ушел на смерть, потом сразу, без перехода, рождение ребенка, осознание того, что была под контролем, и смерть ребенка. Просто представь такую последовательность.
— Ох, — мальчик задумался, у него получалось, что если и удалось сохранить психику, то последствия должны отразиться и на сердце, и на голове. То есть Гермиона и была, и не была взрослой одновременно. — Сложно, — признался он. — Но я вас понял, нужно ее защищать максимально, ожидая кризиса.
— Да, кризис возможен, — кивнул папа Марк. — У тебя, кстати, тоже, поэтому постарайтесь не разнести замок. Ну, или быстро убежать, когда разнесете.
Это было действительно проблемой. Если Гарри за двадцать с лишним лет многое передумал и фактически перегорел, то для Гермионы переходы были такими… В общем, и от меньшего с ума сходят, а это значило, в свою очередь — надо быть осторожным, чтобы не дебалансировать находящуюся в неустойчивом равновесии психику девочки.
Осознав, что происходит с девочкой, Гарри начал чаще ее обнимать, всеми силами демонстрируя ей, что именно Гермиона — центральная фигура его жизни. Это действительно помогало, постепенно девочка успокаивалась, правда, при этом происходило почти запечатление детей друг на друга, что им совершенно не мешало, ведь они и так были вместе.
За заботами и делами Гарри совершенно забыл о своем дне Рождения, зато о нем не забыли ни Гермиона, ни Дамблдор. И если Гермиона, подговорив родителей, устроила шумный праздник с мечтой его детства… Марк и Эмма, разумеется, знали, что жизнь мальчика простой не была, но лишь увидев его реакцию на обычный торт с воткнутыми свечками, поняли, насколько. Этот торт был фактически символом и для Гарри, и для взрослых. И если для взрослых он просто означал «день рождения», то для нелюбимого мальчишки из чулана это было что-то намного, намного более серьезное.