— Ванька, пойдем со мной.
— Куда?
— Собирай вещи, пойдем.
Был он человеком очень опытным, и я его во всем слушался. Вещички собирать недолго — две рубашки да пара нортянок. Пришли мы с ним на пристань Ростова-на-Дону. Там к нам подошел Соцкий, выдал проездные документы, деньги, и мы отправились в Азов. Только на пристани я узнал, что направляют нас командирами пулеметных взводов в 124-й стрелковый полк 14-й дивизии имени Степина. Дивизия переправлялась на Кубань для уничтожения банды Хвостикова, бывшего царского офицера, опиравшегося на наиболее зажиточные слои казачества. Но там мы повоевали недолго, и нас направили в Нагорный Дагестан громить банды имама Гоцинского.
Революция в национальных районах встретила особенно много трудностей, которые придали ей более затяжной характер. Это было связано с отсталостью местного населения, малочисленностью промышленного пролетариата. Прикрывая свою классовую цель лозунгом защиты национальных интересов, эксплуататорская верхушка нерусских национальностей повсеместно выступала против социалистической революции. На национальных окраинах находили прибежище изгнанные из центра контрреволюционные силы. Здесь они формировали свои «национальные» полки. Империалисты, используя это обстоятельство, всеми силами помогали «национальным буржуазным правительствам» оружием, обмундированием, деньгами.
Пролетарская революция на Тереке развивалась тоже в сложных условиях. Князья, помещики, кулаки, духовенство, используя то обстоятельство, что в Дагестане был очень пестрый национальный состав населения, к тому же часто настроенный против русских чиновников, стремились направить эту вражду и против Советской власти. Казачья и горская контрреволюция создала так называемое терско-дагестанское правительство, которое поставило перед собой задачу добиться того, чтобы Терская область была отделена от Советской России. Им удалось сформировать довольно сильные отряды, возглавляемые опытными офицерами, и даже вызвать с фронта части «дикой дивизии» и некоторые казачьи полки.
1 марта 1918 года в Пятигорске открылся Второй съезд народов Терека. От имени трудящихся Осетии, чеченцев, ингушей, балкарцев, казаков и иногородних съезд провозгласил Советскую власть на Тереке. В Петровск-Порте (ныне Махачкала) рабочие и солдаты создали Военно-революционный комитет. Буржуазные националисты Дагестана во главе с имамом Гоцинским на своей чрезвычайной сессии объявили о непризнании Советской власти и о том, что отныне в Темир-Хан-Шуре (с 1922 года Буйнакск) будет монархия во главе с имамом Гоцинским. Однако Военно-революционный комитет ввел в Темир-Хан-Шуру отряды из городской и горской бедноты, и имам Гоцинский ушел со своими бандами в горы.
До Петровск-Порта ехали, а оттуда в Темир-Хан-Шуру сорок пять километров пешком. Навстречу нам шли раненые красноармейцы. Спрашиваем:
— Как воюете? Что за противник?
— Камнями бьют…
— Что это за война камнями?
Только потом мы узнали, что банды Гоцинского заманивали наши войска в ущелья, а сами, забравшись наверх, пускали оттуда камни. Те, падая, увлекали за собой другие — каменная лавина обрушивалась на красноармейцев. Многие погибли в горах от камней.
Позже приехали инструкторы и научили нас, как спасаться от этой беды: следовало лечь, прижавшись к основанию скалы, камни тогда пролетали не задевая.
Это была очень тяжелая война! Оборвались там с ног до головы. Горные тропы в несколько дней приводили в негодность нашу плохонькую обувь. Правда, мы скоро нашли выход: стали обертывать ноги войлоком и закручивать его проволокой. Мучило бездорожье. Вооружение, боеприпасы, продовольствие в горы можно было перевозить только на ишаках, а ишаков было мало, так что оружие чаще несли на себе, а продовольствие оставляли внизу, поэтому были, понятно, всегда голодные. Худо было и то, что, если уж ранили в горах, пиши пропало: никто тебя там не найдет, не окажет помощи.
Банда Гоцинского, хорошо вооруженная английским оружием и направляемая, как я уже говорил, из-за рубежа, творила страшные зверства. Всякими хитроумными, коварными приемами бандиты старались захватить в плен красноармейцев, связывали их и, поставив на колени лицом к восходу солнца, резали, как скот.
Командир одного из отрядов Гоцинского заявил начальнику гарнизона крепости Ботлих, что они хотят перейти на нашу сторону и желают сдать оружие. Их впустили в крепость, но вместо того, чтобы сдать оружие, бандиты перерезали всех, кто там находился, поскольку были вооружены лучше и значительно превосходили гарнизон числом.