— Бензопила? Серьезно? — она взглянула на его джип «Гранд Чероки».
— Мне часто приходится бывать в глухой местности. Пригождается.
— Ну, — она уже… почти не рычала, — хорошо. Тогда спасибо тебе. Для человека, который почти не спал всю ночью, путь, должно быть, был долгим.
— Обращайся, Анна, — он медленно улыбнулся, вспомнив любимую цитату Паттона: «Дерзость, дерзость, всегда дерзость». Что ж, хорошо. — Я бы не отказался от чашечки кофе, если это не доставит тебе слишком много хлопот.
Учитывая, что путь к ее дому лежал мимо множества магазинов и кафе, она знала, что он без труда мог купить кофе на обратном пути. Бен просил о чем-то другом, и, как настоящая женщина, она понимала это.
Анна скрестила руки на груди и посмотрела на него, как на кусок мяса.
Было непросто выдержать ее взгляд, но Бен не отступил.
А потом она улыбнулась.
— Ты самый напористый сабмиссив из всех, кого я когда-либо встречала. Почему мне это нравится? — она жестом пригласила его войти в дом. — Заходи.
Сабмиссив. Это слово применительно к нему заставило его задуматься, но буквально на секунду. А затем он последовал за ней.
Зайдя внутрь, он мельком увидел залитую солнечным светом гостиную с несколькими окнами. Анна остановилась в фойе, сняла обувь и начала босиком подниматься по лестнице.
Сделав то же самое, Бен последовал за ней. Поднявшись на три ступеньки, он остановился, чтобы поправить одежду. Джинсы чертовски давили на член. Разве не здорово, что ему не нужно беспокоиться о том, как она отреагирует на мужской стояк? Он никогда не встречал столь прямолинейную женщину в вопросах, касательно секса.
— Ты слишком много думаешь, Бенджамин, — па полпути Анна сняла с себя рубашку и сбросила ее вниз.
Бен поймал рубашку прежде, чем та упала ему на голову — едва успел. Его взгляд был прикован к ее обнаженной спине. Узкой талии и широким бедрам, облаченным в джинсы. К гладкой золотистой коже.
Он перешагнул через три ступеньки и последовал за ней в спальню.
— Мэм, я был бы рад услужить и помочь Вам, — раздеться догола, — с раздеванием.
— Ну, разве ты не великодушный парень? — на ее правой щеке показалась ямочка, всегда появлявшаяся первой при намеке на улыбку.
Он намеревался увидеть обе ямочки на щеках до того, как закончится этот час.
— Да, Мэм. Я такой, — он подошел ближе и провел ладонями вверх и вниз по ее рукам, чувствуя твердые мышцы под мягкой кожей.
Легкий наклон ее головы подсказал ему остановиться и не торопить события. Она подняла на него ясные серо-голубые глаза, похожие на залитое солнцем горное озеро.
— Я думаю, мы будем раздеваться по очереди, чтобы не один из нас не был лишен удовольствия, — и она принялась стаскивать с него футболку.
— М-м-м, — в ее хриплом голосе звучало одобрение, когда она провела руками по его груди, взъерошив волосы, прежде чем проследить узкую линию вниз по его животу туда, где та исчезала под джинсами.
И, черт возьми, возбуждение от ее прикосновения пронеслось волной по телу, прямиком к паху. Член стоял по стойке смирно, пытаясь вырваться наружу. Футболка, может, и была снята, но от Бена исходил такой жар, что, вероятно, он с легкостью мог опалить ее нежную кожу.
Она спустила бретельку лифчика с плеча и улыбнулась ему. И это было разрешением.
Сегодня вселенная благоволила ему.
Одним пальцем он стянул с нее вторую бретельку, и его пульс участился, когда ее лифчик опустился достаточно низко, чтобы он мог увидеть край ее розово-коричневых сосков. Если он не разденет ее в ближайшие пару минут, его глаза просто лопнут от перенапряжения.
— Видя тебя В «Царстве Теней», я думал, ты прекрасна, — наконец, смог выдавить он, — но при свете дня ты еще более великолепна.
Ее глаза сияли.
— Ты знаешь, я думаю о тебе как о сторожевом псе Зета, а не как об одном из моих мальчиков, поэтому, когда ты говоришь что-то подобное, это кажется удивительным и невероятно эффектным, — она схватила его за плечи и приподнялась на цыпочки, чтобы подарить ему крепкий и сладкий поцелуй с языком. — Спасибо.
Всегда пожалуйста, блять. Анна стояла достаточно близко, чтобы он мог дотянуться до нее, расстегнуть застежку и стянуть лифчик. Она обладала высокой полной грудью — настоящим образцом самых горячих мужских фантазий, но была так маняще близко.
И, не выдержав, он обхватил ладонями ее грудь. По весу они были сходны с крупными апельсинами. Прикасаться к ним было равносильно получению удовлетворения от игры в теннис или секса. Ее грудь — определенно самая приятная вещь на свете.