Сотни и сотни скелетов, зомби, воинов праха стояли вдоль стен. Между троном и входом нетерпеливо переминались мерзкие, составленные из костей многолапые и многоглавые твари — падальщики, а у самого трона стояли приближённые. Син насчитал с десяток вампиров, двух личей, полдюжины умертвий и трёх баньши. Некромант поработал на славу! Особенно, если вспомнить нежить, которую они ощущали в других ходах пещеры и в лесу по пути.
— Мне пришлось постараться, но у меня были помощники. Недаром я покрывал других учеников Верховного мага — сейчас они с лихвой отрабатывают свои долги. А культ Жизни — ты не присматривался к их ритуалам, верховный? Именно с манипуляций потоками жизни начинают обучение некромантов! Мои ученики хорошо поработали, как «исцеляя» бедолаг своими способами, так и борясь с нечестивыми последователями Смерти! Ты ведь знаком с моим заместителем в Сайпире — правда талантливый юноша? Но он так нетерпелив, что сам приблизил своё испытание. И сегодня малыш Зерамис выберет разум — и будет посвящён в некроманты, или гордость — и у меня будет новый лич. Схожее испытание будет и у нашего героя Фурими. Такому бравому войску нужен полководец, а Сайпиру пригодится новый правитель. К сожалению, даже высшая нежить серьёзно теряет в интеллекте. Это ведь очень просто, решить — быть полководцем, или одним из солдат.
Принц и молодой жрец молчали. Их время ещё не пришло, хотя Сину хотелось верить, что вместе они смогут расширить количество возможностей.
— А вот ты мне ничего не сможешь предложить, Жнец. Твоё тело непригодно из-за тройного посвящения, да и нет у тебя полезных мне навыков и способностей. Но пользу можно извлечь даже из тебя. К сожалению, запас драгоценной жидкости подходит к концу — и ты станешь её неисчерпаемым источником. Теперь мне хватит на всё. И на исследования, и на печати, и даже на переливание. Ты удивлён? А вот я уверен, что именно кровь Госпожи делает тебя бессмертным, а теперь сделает и меня!
Син глубоко вздохнул, привычно готовясь к бою. Пожалуй, время слов закончилось. Время Жнецу подтвердить свою жуткую славу…
Крики позади слишком поздно предупредили Сина. Фурими вместе со служителем Жизни кубарем покатились в сторону, а руки Клинка Храма оказались намертво прижаты железными объятьями мертвеца.
Ветераны опомнились, и ринулись на помощь союзнику, но не людям соперничать в скорости с вампиром. Главный лакей стремительно преодолел барьер мёртвых падальщиков и остановился, почтительно кланяясь. Сдавленный руками нежити, Син едва мог дышать.
Ещё один вампир спокойно подошёл и выдернул Ветер Смерти из ножен.
— Ты ведь не думаешь, что я забыл про Эту вещь, Жнец?! Я предоставлю тебе возможность сразиться, но реликвия мне пригодится самому. В своё время мне было непросто вынести даже фиал. Эти Стражи Вечности, в сущности, те же умертвия, и я со временем…
Глубокий, пронзительный звон прервал очередную речь некроманта. Этот звук мало напоминал мягкие переливы колокольчика, скорее требовательный набат при пожаре, но Син всё равно узнал его и рассмеялся. Повелителю было неоткуда знать, что этот меч уже не просто вещь.
Реликвия рванулась из чужих рук, один раз, другой. Удивлённый вампир неловко перехватил одноручную рукоять двумя руками, клыкастая ухмылка сменилась гримасой озабоченности. Оружие отчаянно вырывалось, дёргая похитителя во все стороны. Несколько раз только нечеловеческая реакция и гибкость мертвеца позволяла ему уклоняться от взбесившегося клинка.
Со стороны казалось, что неумелый мечник пытается продемонстрировать особо замысловатые приёмы фехтования. Живые с азартом наблюдали за уникальной схваткой, а мёртвые демонстрировали свойственное им равнодушие. Насколько было известно Сину, на эмоции даже среди высшей нежити были способны только вампиры да баньши, но даже эти не торопились на помощь товарищу.
Постепенно яростные рывки меча затихали, вампир победно ухмыльнулся… и уронил оружие. Отблёскивающий алым клинок с лязгом упал на каменный пол. Поражённый мертвец поднял руки к лицу, с недоумением глядя на изуродованные ладони. То, что от них осталось, ничего не могло удержать, обугленные и истекающие слизью култышки пальцев едва выделялись на фоне перекрученных, как будто растворённых кислотой кистей. Нечувствительность к боли на этот раз сыграла с нежитью дурную шутку.
Син отчаянно рванулся, выгибаясь дугой, нанеся одновременно удар затылком в челюсть врага, а левой ногой — в колено. Главный лакей пошатнулся, но только крепче перехватил пленника. Все усилия жреца привели только к появлению рекордной величины шишки на собственном затылке, да к тому, что дышать стало совершенно невозможно. Сдавленные ребра трещали, перед глазами плыли разноцветные круги — то ли от недостатка воздуха, то ли от ушиба головы.