— Не следует, бригаденфюрер, так сгущать краски и не советую из-за ничего не значащих мелочей пытаться принизить титанический труд немецких промышленников, создающих новую национальную экономику края.
— Ничего не значащие мелочи! — повторяет взбешенный Катцман. — Эти «мелочи», если все это не пресечь, уничтожат немецкий порядок, Галиция так и останется краем жидовских гешефтов. Дошло до того, что гешефтмахеры лезут в дела СС и полиции. Совсем недавно полиция задержала двух богатых евреев — они подлежали отправке на строительство стратегической шоссейной дороги. Чтобы выкрутиться, предъявили фальшивые справки, что работают сторожами на скотобойне. Два еврея — чепуха, казалось бы, не о чем говорить! А какой поднялся шум! Владелец скотобойни «пионер» Шмальц имел наглость прислать из Берлина моему комиссару по еврейским делам — унтерштурмфюреру Леннерту телеграмму с просьбой до его возвращения «не трогать» евреев.
— Шмальц зря поднял трезвон из-за этих евреев, но чепуховая телеграмма не дает оснований для столь трагических выводов.
— Не дает оснований! — ухмыляется Катцман. — Произведенным расследованием установлено, что Шмальц устраивал самые невероятные спекулятивные сделки с евреями. За это арестован, и дело передано в прокуратуру.
— Что же, дорогой мой, из этого следует? — с барской снисходительностью вопрошает фон Ляш, разглядывая своего собеседника с нескрываемым любопытством. «В этом весь Катцман! — думает он. — Собирает никчемные факты, а суть упускает. Примитивный живодер, и это неплохо. Добавим еще немного сарказма и потолкуем на доступном для него языке». — Итак, вы установили, что два хитрых еврея обманули простодушного Шмальца, — так разве это событие? Евреи обманули Христа, пострадавшего значительно больше, чем Шмальц. Допустим, изловите еще двух-трех промышленников, соблазненных евреями, — разве суть в этом?
— А в чем? — ехидно улыбается Катцман.
— Суть в том, что на многих предприятиях Лемберга еще велик удельный вес еврейских рабочих. Предстоящие мероприятия не должны нарушать ритм работы; рейх и вермахт должны все получать и в возрастающих количествах.
— Если СС и полиция этим займутся, результаты будут значительно лучше.
— Дорогой мой! Подумайте сами, что получится, если полицейские займутся сложными и незнакомыми делами промышленности, а промышленники, ничего не понимающие в ваших делах, — сыском и следствием… Нет, нет, пусть каждый делает свое дело — вам будет меньше хлопот, рейху — значительно больше пользы.
— Если вы, герр губернатор, действительно заботитесь о пользе рейха, легко разберетесь в том, кто лучше организует работу евреев — СС или Шмальцы. В семи лагерях принудительного труда мы содержим четыре тысячи еврейских бездельников, они строят дорогу. И как строят, любо смотреть. За три месяца, без технических средств, сооружено свыше ста шестидесяти километров первоклассного стратегического шоссе. Под руководством моих офицеров евреи так же будут работать на предприятиях.
«Если действительно заботитесь о пользе рейха!». Отвратительный тип на что-то опять намекает. Чепуха, обычный шантаж, излюбленное средство полиции, когда нет аргументов. И все из-за зависти к предприимчивым людям, хочет их обскакать на своей полицейской дубинке. Ничего не получится! И с шантажом ничего не получится. Не требуется много ума, чтобы командовать полицейскими. Ум нужен, чтобы быть опасным врагом. У Катцмана его нет — не отпускается с полицейскими званиями». — Не показывает своего возмущения, говорит вразумительно, будто с несмышленым ребенком.
— Похвально, весьма похвально, что ваши евреи так успешно строят дорогу. Но строительство дорог — дело нехитрое и, как вы сами сказали, возможное без технических средств. Иное дело многоотраслевая промышленность Лемберга, для которой требуется много рабочих специальностей, а тем, кто организует работу, нужны инженерные знания. Тут нам с вами, бригаденфюрер, и с вашими полицейскими нечего делать. Да-да, нечего делать, только можем разрушить сложный процесс производства.
Раздался стук в дверь, вошел управляющий делами губернаторства доктор Лозакер. Следом за ним входят и чинно усаживаются за длинным столом штадтгауптман доктор Куят, начальник полиции порядка оберст-лейтенант Штах, оберрегирунгсрат Танцман, начальник отдела внутреннего управления доктор Сегал, начальник отдела труда Умбек, государственный советник Грунерт и начальник строительного отдела Тринске.