– Алла, ты напрасно каешься…
Женщина покачала головой.
– Иди, Андрюша, мне в самом деле надо сейчас немного полежать. Ведь ночь уж на дворе. Я почти сутки на ногах.
Патологоанатомическое отделение располагалось в подвале городского морга. В этот поздний час здание было абсолютно пустынно, только где-то в туалете гулко капала вода, срываясь с отрезанной под потолком трубы в проржавевшую бочку.
Охранник отправился на обход здания и зарулил в котельную, где его наверняка угостит своей сливянкой дядюшка Гирмус.
Около одиннадцати часов вечера доктор Микаловичюс начал обследование обоих трупов, доставленных к нему в отделение.
– Наш дражайший инспектор Райманис принадлежит к тому типу людей, которые никогда не откладывают на завтра то, что можно сделать вчера, – так сказал доктор Микаловичюс час назад своей ассистентке сестре Софии.
Все дело в том, что доктор, обладавший незаурядной внешностью, не планировал провести этот вечер в компании двух трупов в подвале морга. Ему предстояла бурная ночь в ресторане загородного казино с приятной женщиной. А тут… Тем более что тела были так зверски изуродованы. Никогда еще на его операционном столе не было столь жутко искалеченных мертвецов.
Доктор Микаловичюс произвел вскрытие брюшной полости женщины, исследовал внутренние органы и содержимое желудка. Он рассек места укусов и взял пробы тканей.
– Оставьте трупы на столах, – обратился он к своей ассистентке, низенькой, приземистой и усатой женщине, скорее отпугивающей, чем привлекающей особ мужского пола. – Остальные тесты мы проделаем завтра.
Сестра София, заработавшись, пропустила мимо ушей слова доктора. Она брала мазок мочеиспускательного канала мужчины на предметное стекло.
– Похоже, он имел половой акт перед смертью, – заключила она. – Здесь явные следы спермы.
– Вот как? – переспросил доктор. – Это очень интересно.
Интересно другое, цинично подумал он, видела ли ты этот продукт хоть раз в жизни живьем?
Доктор Микаловичюс с наслаждением зевнул, рискуя вывихнуть челюсть, тщательно помыл руки и повесил свой белый халат на вешалку. Ассистентка, ругаясь сквозь зубы, собирала разбросанные красавцем-доктором препараты и инструменты.
Она не любила незавершенную работу, а это дело явно не было закончено, поскольку пенис пациента (именно так она называла трупы, поступавшие на обследование) не был досконально исследован. Сестра София была настоящим фанатом своего дела. И делом этим было коллекционирование пенисов. В тайниках ее жилища одинокой женщины было оборудовано настоящее хранилище баночек и колбочек, в которых хранились пенисы мужчин всех возрастов. Трогательный пенис младенчика, массивный маятник старого забулдыги со вшитыми под кожу крайней плоти пластмассовыми шариками, куцый пенис одного еврея, угодившего под трамвай, и еще десятки и десятки причиндалов, которые она настригла за тридцать лет своей работы в патологоанатомичке.
Более того, она коллекционировала и искусственные пенисы всех цветов и форм, гибкие и жесткие, с электрической вибрацией и с подогревом. Все их она испробовала на себе и порой, разрезвившись на софе представляла, как оживают, набухают и устраивают вокруг нее хоровод все натуральные пенисы из ее коллекции. Лишь представляла, поскольку до сих пор ее вагина не испытала прикосновения живого мужского полового члена. В жизни она была тяжелой, грузной старомодной сорокавосьмилетней тетей с густыми, почти мужскими усами, одышкой и побаливавшими почками. В мечтах же это была пылкая нимфа, соблазняющая десятки мужчин, совокуплявшаяся одновременно с несколькими самцами… Такими, например, как этот…
Надо будет завладеть его пенисом раньше, чем эта идиотка, его жена, распорядится увезти его хоронить. Этот прекрасный образчик, с крупной сизоватой головкой и отчетливо выступающими на всем стволе венами, будет истинным украшением ее коллекции.
Без пяти двенадцать. Голое, полупустое помещение было щедро залито холодным лунным светом. Мертвые тела Ивана Золотова и Лизы Калистратовой мирно лежали под простынями из искусственного полотна на своих столах. Было очень холодно.