— Поздно уже, кончайте: вам ещё уроки готовить.
А мы отвечаем ей её же словами:
— Раз обещал — надо выполнить.
Учительница засмеётся, погрозит пальцем и опять сядет за тетради или объявит перерыв, чтобы прочесть нам статью из газеты или рассказ. Она часто читала нам стихи Пушкина, Шевченко, Маяковского.
Наступает весна. Однажды после уроков Нина Васильевна говорит нам:
— Ребята, давайте возьмём шефство над колхозным садом. На правлении говорили, что его надо привести в порядок. А время сейчас горячее, начинаются полевые работы. Колхозники нам будут очень благодарны. Садовод вас поучит, как ухаживать за деревьями, и я вам об этом почитаю. Согласны?
Мы хлопаем в ладоши:
— Конечно, согласны, Нина Васильевна!
Учительница идёт с нами в колхозный сад. Там в сарае сложены резцы, лопаты, весь инвентарь.
На старых яблонях почки ещё не распустились. Сад запущен: сухие ветви мешают молодым побегам.
Мы разбиваемся на бригады: одни расчищают дорожки, другие срезают попорченные ветки.
Залезаю на высокую сучковатую яблоню и срезаю отмершие ветки. Ножницы большие, с пружиной, с ними трудно управляться. Но мне нравится, как они звонко лязгают, откусывая ветку. Нина Васильевна и старик-садовод подходят то к одному, то к другому и указывают, какую ветку надо срезать, а какую — не трогать. Сучья сжигаем там же, в саду. Собираем червей, чтобы не поели лист.
В несколько дней сад был приведён в порядок. Мы следили за ним всё лето. И не только одно лето: с тех пор мы стали помогать садоводу ежегодно. Сад разросся и поправился. И когда осенью ветви гнулись под жёлтыми и красными наливными яблоками, когда колхоз собирал обильный урожай, на душе становилось весело. И нам немало перепадало из сада.
После дождей посевы поросли сорными травами. Наш отряд выходит в поле. Раннее утро. Тепло, но не знойно. Тщательно выбираем сорняк, отбрасывая его подальше от посевов.
Солнце начинает припекать.
— Кончайте, ребята, становится жарко. Идёмте к речке, обсудим наш поход в совхоз, — предлагает Нина Васильевна.
И мы гурьбой мчимся на берег, где так хорошо пахнет дикими травами. Садимся вокруг учительницы. Рядом со мной — мой закадычный друг Иван Щербань. Он смелый, весёлый хлопец, хороший физкультурник. Иван рано лишился отца и ведёт дома всё хозяйство. Тут и Володя Латковский. Я люблю бывать у него дома: его сестра — учительница и у них много книг. Вот и горбунок Ивась, хилый мальчуган. Он живёт на окраине деревни, часто болеет, но занятий в школе не пропускает и изо всех сил старается наравне с нами работать в колхозе…
Все дела обсудили. Нина Васильевна возвращается в деревню, а мы остаёмся. Долго со смехом и криками плаваем в прохладной речной воде. Вдоволь накупавшись, торопимся домой обедать.
…Недели через две после работы на колхозном поле мы отправились за пятнадцать километров в совхоз на прополку сахарной свёклы. Было чудесное, тёплое утро. С песнями незаметно прошли пятнадцать километров по полям и перелескам.
Стараясь не задеть ни одного свекловичного стебля, полол я свою полоску. Мне казалось, что я делаю большое, общественно важное дело. Всем отрядом мы пропололи не один гектар свекольного поля.
Ежегодно по нескольку раз мы приходили в совхоз. Нас встречали очень приветливо:
— Пионеры пришли!.. Угощенье готово — поешьте, передохните, а там и за работу!
Работали с увлечением, соревнуясь, чьё звено перевыполнит норму. День проходил незаметно; идёшь бывало с работы усталый, но довольный.
На бескрайних полях, засеянных сахарной свёклой, рожью четырёхгранной, коноплёй, на приволье, под солнцем, накапливали мы силы, приучаясь к коллективному труду.
Каждое лето во время сенокоса наш отряд жил недели по две в заливных лугах. Мы помогали колхозникам: ворошили душистую траву, а когда она высыхала, подавали к стогам, на возы; разводили костры, чистили картошку, таскали воду.
В полдень, в самый зной, мы вместе с колхозниками ходили на речку Ивотку купаться и отдыхать.
Мы брали с собой газеты, брошюры, и вечером к нашему костру подсаживались колхозники. Начнёшь читать вслух. Вокруг так тихо, что думаешь: уж не уснули ли все? Посмотришь — нет, слушают внимательно. И старики и молодёжь.
Сначала, когда приходила моя очередь читать, я робел, но потом привык и даже гордился тем, что меня слушают взрослые. Я уже понимал, что делаю полезное дело. Бывало кончишь читать газету — и тебя просят: «Ещё, сынок, почитай!» И вопросы задают. На вопросы, конечно, отвечал не я, а комсомольцы или учительница. В чтении и разговорах незаметно подходила ночь…