Доктор стал белее своего халата. Ручки затряслись.
Кулаки Короля сжались. Он прохрипел:
- Какой у вас тут кавардак. Забор, гляжу, недавно побелили, а с пациентами разобраться не можете.
- Так если бы я знал.
- Если бы он знал...
Главврач виновато опустил взор.
- А ведь не молодой уже, Степан Степанович, - упрекнул Генрих.
Доктор кивнул и резко переменил тему:
- А может, винца? Собственного приготовления. У меня ж виноградник. Не забыли, надеюсь.
Стоящий у двери амбал громко сглотнул и облизался. Затем поправил кожаный плетёный браслет.
- Я мигом, - просиял главврач и показал на шкаф.
- Отставить, - приказал Король. У поднимающегося доктора словно ноги отрубили. - Потом как-нибудь. Ты мне лучше Фёдора приведи.
- Сюда?
- Ну а куда ж ещё? Или пока я тут не появлялся, ты себе номер на «пять звёзд» отгрохал? Так покажи. Я не возражаю.
- Шутить изволите?
- Изволю видеть Фёдора. - От холода в голосе Генриха собеседник чуть не обледенел.
- Ну-у... Не положено же тут.
- А кто здесь главный?
- Тут так тут, - смирился Степан Степанович. - Только вы подождите. А я мигом. - И вышел из-за стола.
Здоровяк отшагнул от двери. Когда она закрылась за доктором, Кнут поинтересовался:
- Какие мысли, босс?
- Хм... Пока ясно одно: Аркаша не врал. Он и впрямь переговорил с Фёдором. Но вот... чтобы тот рассказал, как с ожерельем всё провернуть... Не понимаю, Кнут, хоть убей, не понимаю.
Главврач был так напуган, что Фёдора не пришлось долго ждать. Их сопровождал медбрат Миша.
- Оставьте нас, - повелел Генрих.
Степан Степанович и Миша выскочили из кабинета, будто из клетки со львами.
Долговязый костлявый пациент одет в бежевую пижаму. Седоватая щетина. Под высоким лбом пустой взор тусклых глаз. На щеках болезненная желтизна.
- Ну здравствуй, - поприветствовал отец.
Сын даже не моргнул.
- Садись, - Король показал на кожаный стул главврача.
У Фёдора сверкнули глаза. Ноздри раздулись. По телу пробежала дрожь.
Он прошагал и уселся словно император на трон. С выпрямленной спиной и прояснившимся взором умалишённый выглядел жутко. Во всяком случае, Генрих принялся нервно массировать пальцы. За спиной чавкал жвачкой телохранитель.
Висело молчание. Из противоборства победителем вышел Фёдор.
- Рассказывай, - потребовал отец.
Сын удостоил его взгляда и отвернулся.
- Ишь какой, - надул щёки Король.
Кнут щёлкнул костяшками пальцев. Умалишённый лишь ухмыльнулся.
Генрих добавил в голос стужи:
- Рассказывай.
Ещё один взгляд сына, колкий и пренебрежительный.
- Есть картишки? - коротко спросил Фёдор. Очи вспыхнули. - А то нам тут не дозволено. А «Креститель» ведь ждать не любит. О-ох не любит...
- Какой ещё «Креститель»? - насупился отец.
- Э-э, гляжу, ты там, за Стеной, совсем от жизни отстал. Цепями крепкими тебя повязали и разум затуманили. Во мраке ты живёшь. Истину глаголю...
Старик проскрежетал зубами. Сын продолжал:
- Вы там связаны по рукам и ногам, хоть и не понимаете этого. Не чуете... А я тут, - глаза сверкнули, - намного свободнее, чем вы там. - Приуныл. - Только вот обидно... картишек нет...
Генрих громко втянул носом воздух и сжал кулаки. Умалишённый заметил блеск перстней на мизинцах отца и пальнул:
- Золото!!!
Впрочем, Фёдор быстро потерял интерес к драгоценностям. Пустым взором уставился на стену.
Затянувшееся молчание нарушил Кнут:
- Босс, кажись, мы зря сюда приехали.
- Погоди, - остудил Король. - Не темни, Фёдор, а рассказывай. Что ты там Аркадию наговорил?
Казалось, умалишённый не услышал вопрос. Продолжал таращиться в стену и в придачу шмыгать носом.
- У меня мало времени, - с угрозой заявил Генрих.
Сын взглядом чуть не сбил отца со стула и прохрипел:
- Сам породил, сам и убью. Так что ли?
Старик вздрогнул.
Фёдор улыбнулся, как умели лишь психи. У Кнута сами собой сжались кулаки.
Короля мелко трясло. Он потребовал:
- Рассказывай всё, что знаешь о «Слёзах Анубиса». Что ты там наплёл Аркаше?
Умалишённый хохотнул и предрёк:
- И не дано прозреть слепцу, а глухому услышать.
- Что это за ахинея?
- Мудрость великая! - Фёдор поднял указательный палец.
- Да знаешь, где я видел тебя с твоей-то мудростью?