- Ты меня не получишь, - змеёй прошипел безумец. - Я... я сильнее.
Краем глаза Генрих заметил какую-то тень. Удар сердца - и оно оледеневает. Лёгкие заполоняет стужа. Здоровенный Кнут спиной вжимается в стену, проглатывает слюну вместе с жвачкой. Вой психов переходит в скулёж.
- Не возьмёшшшь, - зашипел Фёдор.
В конце коридора из тёмного облака материализовалась фигура. У Короля сжалось горло.
Мистический убийца Аркадия стоял, поблескивая золотистыми доспехами: нагрудником, шипастыми наплечниками, поручами, поножами. Угольно-чёрная плоть. Серповидные когти. В прорезях шакальей маски из красной глины сверкают глаза.
Фёдор заорал:
- Ты не возьмёшь меня, жрец!!!
Тварь шагнула вперёд. И ещё раз. Снова и снова. По спине Генриха бегали мурашки.
Старуха оказалась самой смелой. Визжа истерично, кинулась на бестию. Та отмахнулась. Из распоротого горла хлынула кровь. Упавшая на колени, хрипящая бабка попробовала зажать смертельную рану. Кровь щедро заливала пальцы, пижаму, пол.
- Убейте!!! - повелел Фёдор.
Четверо психов со всех сторон бросились на кошмарного врага. Он молниеносен. Казалось, всё случилось в одну секунду: хрустнула рука, разорвалось горло, вылетело крошево зубов, треснули рёбра. Беспощадный убийца переступил через скорчившегося безумца и ещё ярче сверкнул глазами.
Кнут заслонил собой босса, вдавливая в стену.
Бестия прошла мимо, не обращая на парочку внимания.
- Стой, жрец! - приказал Фёдор.
Враг не послушался. Сын Генриха заорал:
- Ты не волен надо мной! Я - Проводник! Я делал то, что должен! Я де... - безумец захлебнулся слюной.
Тот, кого он называл жрец, остановился перед ним.
Сумасшедшие замерли в коридоре. Из открытых палат таращились рожи.
В груди Генриха гулко колотилось сердце.
Фёдор и нечто из иной реальности.
Двое схлестнулись в противоборстве взглядов. По лицу человека тёк пот, глаз нервно подёргивался. Глиняная маска Анубиса раскалилась до красна, трещала.
Удар снизу - и когти распарывают Фёдору живот. Лицо мужчины скосила боль. За ней пришло умиротворение. И не скажешь: полоумный. Обычный здравомыслящий человек.
Тварь отшвырнула окровавленного Фёдора и шагнула прочь. Сумасшедшие в один голос заревели.
Плач по вожаку вернул Генриху дар речи:
- Он убил моего сына, Кнут. Убил!
Как же давно Король не называл Фёдора сыном.
Телохранитель посуровел. Рука выхватила из-за пазухи пистолет.
Бахнуло. Второй раз. Третий. На спине бестии пули оставляли разводы - поди, капли на лужице.
Тварь резко развернулась. Вспышка глаз. Проскрежетавший зубами здоровяк опять нажал на спусковой крючок. И снова, снова... На маске, нагруднике и животе расплывались круги. Через секунды таяли.
Когда амбал опустошил обойму, жрец уже был в двух шагах от него.
Кнут ударил, норовя рукояткой пистолета смять морду. Юркий враг подсел и стремительным выпадом выпустил здоровяку кишки.
Пошатнувшийся телохранитель изумлённо вытаращился на вспоротый живот, потом на побледневшего босса. Из ослабшей руки выпал пистолет. С хрипом и стоном амбал повалился ниц, в собственные кишки.
Всё тело Генриха окоченело. Сверкнувший глазами жрец сделал шаг. Старик услышал у себя за спиной ехидный смешок. «Старуха с Косой», - понял Король. Его дрожащая рука потянулась к крестику на шее.
Хлёсткий удар когтей - и Генрих упал в объятья той, которая его так долго ждала...
Глава 11. Информатор
В городском парке немноголюдно. Солнце поднимается над деревьями. Его радужные отблески плещутся в лужах - всю ночь лил дождь. Возле стенда с рекламой парка аттракционов припаркован чёрный тонированный бумер. Обычно в такую рань Димон дрыхнул. Нынче же решил доказать отцу, что чего-то стоит. Может, после этого перестанет его как мальчишку называть Митькой.
Сын Генриха проскрежетал зубами и сжал руль. Сосед справа - лысый здоровяк с мясистыми губами - засопел. На заднем сиденье зашелестело - мордатый с бородкой разрывал пакет чипсов. Димон вечно путал имена приятелей. И как запомнить кто из них Вовик, а кто Лёха? Гораздо проще обращаться прозвищами: Лысый и Кабан. Вообще-то настоящих друзей у Димона нет, а вот к помощи этой парочки прибегал, когда нужно было решить кое-какие вопросы. И надо отметить, Вовик и Лёха отменно справлялись. В марте месяце поучили уму-разуму несговорчивого торгаша. До сих пор изрядно платит. А в прошлом году, ещё на Пасху, Димона угораздило поцапаться с бригадой Чалого. Если б не Лысый и Кабан, пришлось бы идти к отцу на поклон. А сын так не любил этого.