«Силикон что ли в них?» - задумался сын Генриха.
- Что ты хочешь? - Кабан придвинулся к Димону. Тот поморщился и спросил про себя: «Где он такой гадостный одеколон покупает?»
- Не тяни, - буркнул Лысый. - Время - деньги.
- Да лучше вас знаю, - прогнусил сын Генриха.
Лёха и Вовик захохотали.
«И чего это они?» - свёл брови Димон. Вслух сказал:
- Короче говоря, хочу я с вашей помощью заполучить ожерелье.
- Значит, Витька будем искать, - потёр ладони Кабан.
- Нет, его уже нашли.
- Как так нашли? - насупился Лысый.
- Да вчера вечером повязали.
- И что?
- А то, что не было при нём ожерелья.
- Точно?
- Да точно. Я звонил по своим каналам. Менты взбесились. Им-то сверху приказы идут. Международный скандал. Вроде как замять пытаются. Не знаю, что там у них получится.
- Так тот Витёк сейчас?.. - Лёха изобразил пальцами тюремную решётку и поглядел в неё.
- Да что ж я, криво что ли говорю? Сказал же, повязали. Нам главное, чтобы он подольше не раскололся.
Кабан поёрзал и озадачился всерьёз:
- И как искать-то? Вдруг он в тайник какой-то ожерелье положил. И что? В камеру что ли к нему подсесть? Так я тебе, Димон, сразу скажу: я - пас.
- А я и подавно, - пробасил Лысый и скорчил такую рожу, что сын Генриха вздрогнул.
- Так что? - помрачнел любитель чипсов.
- Я головой соображаю, - напыщенно заявил Димон. - Это батя думает, что Митька только по клубам может... А у меня план есть.
- Покурим? - спросил Лысый и, полюбовавшись растерявшимся собеседником, расхохотался.
Кабан загоготал и на радостях чуть не пробил головой крышу бумера.
- Да пошли вы, - отвернулся сын Генриха.
По парковой дорожке бежал парень в синем спортивном костюме. Димон нервно глянул на свои любимые наручные часы «Омега».
- Ждём кого-то? - полюбопытствовал Лысый.
- А то, - сплюнул сын Генриха.
- И кого же?
- Скоро увидишь.
- Клаудию Шиффер? - пошутил Кабан.
- Завязывайте уже, - потребовал Димон.
Лёха и Вовик переглянулись и обменялись кивками.
Обладатель бородки зевнул и спросил:
- А что твой отец?
- С ним напутано всё, - невесело ответил Димон. - Ещё вчера уехал. И вот до сих пор нет.
- Тоже ожерелье ищет? - осведомился Лысый.
- А бес его знает.
- А это как?
- А очень просто. Не пойму я его. Батя к Фёдору поехал.
- К какому ещё Фёдору?
- К братцу моему старшему.
Лёха и Вовик нахмурились.
- Так это что, правда что ли, что у тебя брат есть и он того? - Лысый взглядом прилип к Димону. - Мы-то с Вовиком думали, это-о... так... болтают просто.
- Да ничего не просто, - недовольно выговорил сын Генриха. - Есть братец. Псих ещё тот. Годами по больницам.
Кабан кашлянул и сконфузился:
- И зачем же Король поехал на дурку?
- Не знаю... - прошептал Димон. По спине побежали мурашки.
Три минуты молчания. Сын Генриха вздрогнул и вымолвил:
- А вот и мой «язык».
По дорожке в сторону автомобиля, опираясь на клюку, семенил низенький старичок.
- Что это за сморчок? - нахмурился Кабан и засунул руку в задний карман штанов.
- Дальний-предальний батин знакомый, - ответил Димон. - Художник.
Дымов-Приднепрянский в своём неизменном поношенном костюмчике прибавил шагу.
Кабан вынул из кармана пачку жвачки «Орбит» и предложил:
- Будете?
- А ты как перед свиданием, - подколол Лысый.
- Отвали, Лёха.
Димону тоже не до жвачек. Смотрел на приближающегося старика.
- Грязный он что-то, - пробурчал Кабан. - Слышь, Димка, ты только в машину его не пускай.
- Во-во, - одобрил Лысый. - Вдруг он блохастый?
- Да он картины пишет, - горячо парировал сын Генриха.
- Ну и чего?
- И впрямь чего? - Димон спросил самого себя.
- Не пускай, - поднажал Кабан.
- Не пускай, - кивнул Лысый. - А то Вовик ненароком задавит дедулю.
- Завязывайте, - попросил сын Генриха раздражённо. От этой парочки мордоворотов у любого голова кругом пойдёт.
Дымов-Приднепрянский остановился метрах в пяти от «БМВ».
Димон по привычке отсосал из губы «кровь» и опустил окошко. На морщинистом лице художника растянулась улыбка. Он засеменил к автомобилю.
- Доброе утро, Димочка.
Это «Димочка», ехидное и ядовитое, не понравилось водителю больше чем ненавистное отцовское «Митька».