Я напрягаю мускулы, выжимая из них, как из губок, последние силы, и вползаю на террасу. Под толщей грудины сходят с ума лёгкие, истекая склизкими хрипами. Бросаю под голову рюкзак и растягиваюсь на террасе. Надо мною влажным овалом расползается глаз Неба, глаз время от времени смаргивает перистыми веками, гуляющий влево зрачок перекатывается с боку набок. На поверхности глаза выпячивается тонкая линия блестящей влаги. Это была слеза. Она подрагивала на глазу и не спеша пузатилась, наполняясь особенным ядрёным соком, из которого состоят слезы, пролитые не по существу. Косой зрачок затрепетал, силясь сбросить мешающую слезу, но та въедается основанием в плоть глаза, словно боится высоты и ни за что не хочет падать. Проходит совсем немного времени, сок начинает густеть, делая слезу грузной и неповоротливой. Под её тяжестью уже прогибается глаз. Зрачок гнётся ужом и с силой толкает слезу. Капля отрывается от глаза и, пробивая на вылет воздух, рвётся вниз. А внизу лежу я и с безысходностью наблюдаю за тем, как слеза, приближаясь, стремительно вырастает в размерах. Вот-вот она закроет собой весь горизонт. Шипящая капля врезается мне в лоб…
— Бабушка, а что будет, если в голову попадёт слеза неба?
— Не мешай, внучек, я на сайте знакомств. Сочиняю любовное послание.
И бабушка забарабанила ладонью по клавиатуре. Бабушка никогда не набирает ничего пальцами, считает, что это ошибка изобретателей — набирать пальцами. А бабушка невероятно принципиальный человек и никогда не следует чужим ошибкам. Она стучит ладонью. Стучит сильно, чтобы буквы на экране были лучше видны, и от этого половина клавиш уже отвалились от клавиатуры. Как-то в миске с борщом, приготовленного бабушкой, в гуще я нашёл клавишу с буквой Е. С тех пор я стал есть разборчивее, и нашёл ещё клавиши — Р, А, Н, Ш. Клавиши Ш, А, Р тоже в борще, а Н и И плавали в миске с гороховым супом. Конечно, это были проделки бабушки. Так она напоминала мне о слове ВЕРШИНА. Правда буквы В, заглавной буквы в этом слове, я так и не нашёл: очевидно, не заметил и проглотил её.
Бабушка, войдя в раж, так колотит по клавиатуре, что теперь отлетает клавиша ENTER, она описывает дугу и небольно щёлкает меня по носу. Это заставляет отвлечься от воспоминаний. Я висну на её руке.
— Бабушка, но что же всё-таки будет, если в голову попадает слеза неба?!
Бабушка спрыгивает со стула, выпучивает глаза и идёт на меня. В страхе я отпрыгиваю в строну, но бабушка хватает сухими пальцами меня за пятку. Я опрокидываюсь на спину и кричу то ли от страха, то ли от простого детского веселья. Бабушка наклоняется надо мной, растянув в сардонической гримасе морщинистое лицо.
— А те в кого попадает слеза неба, становятся выкрестами.
Каменистые наросты горы мнут спину. Я открываю глаза, щупаю ими вязкое Небо. Чувствую, как сквозь кость черепа просачивается внутрь небесная слеза. Слеза тяжёлым влажным комком струится по венам и костям, обволакивая меня изнутри едкой пеленой силы. Я понимаюсь на ноги, и смотрю вверх. До Вершины не так уж далеко.
И я вновь карабкаюсь вверх, уцепившись глазами за край вершины. Уже долетают до меня чавканье губ Неба, опоясавших Вершину прозрачным, но твёрдым кольцом.
Я преодолеваю последние метры горы, изъеденные корявыми зазубринами камней. Поднимаясь на Вершину покрытую слизью времени. Вершина была широкая и с неровными краями, как лысина шизофреника. В центре на самой маковке горы сидела бабушка. Кофты не было, бабушка была голая по пояс.
— Видишь, внучек, — ткнула она пальцем в грудь.
— Чего вижу?
— Пялься сильней! — бабушка вновь ткнула пальцем в грудь.
Тут я заметил, что одна из грудей бабушки похожа на Вершину Выкрестов.
— Значит, я взбирался по твоей груди? И Небо сосало твою грудь, бабушка?
— А чью же, внучек?! Здесь только я и ты. У тебя грудей нет.
Я подхожу к ней, меленькой, сморщенной. Наклоняю голову, чтобы лучше видеть её с высоты собственного роста. Бабушка хихикает и дрыгает ногами, ей нравится собственная шутка. Но мне не смешно, наоборот, неприятно. В горле клокочет какое-то возбуждение, я подаю на колени, ощущая как внутреннее цунами волокёт по моей глотке что-то твёрдое с острыми краями. Я разжимаю губы, чтобы дать вытечь растрескавшемуся хрипу, но вместе с ним звякнув о зубы, выпадает маленький твёрдый квадратик. Я поднимаю его, подношу ближе. Буква у меня перед глазами. Меня стошнило компьютерной клавишей!
Я встаю с колен и протягиваю руку вверх, чтобы показать клавишу бабушке. Та, нагнувшись, треплет меня по голове.
— Нашёл, всё-таки. Выкрест мой.