ятию! Неужто вы решили ослушаться меня и делать то, что вам заблагорассудится? - яростно прошипела она. - Но, миссис Бишэм, я вышла всего лишь на пару минуточек... - посмела возразить Хартли, но тут же была перебита: - Юной леди не пристало рыскать по дому в одиночку без разрешения и тем более так откровенно рассматривать гостей! Марш в комнату для занятий. Немедленно! Мисс Клементайн, несмотря на охватившее её негодование, ничего не оставалось, как пойти вслед за гувернанткой. «И всё же, какой неприятный юноша», - подумала Хартлей, закрывая за собой тяжелую дверь комнаты для занятий. Во время занятий минуты, как казалось, текли с особой медлительностью. В конце концов, Хартли довольно скоро удалось унять своё живое любопытство, и теперь она скучающе поглядывала на гувернантку, мыслями витая где-то в облаках и втайне ожидая того момента, когда она наконец-то освободится. - Мисс, мне кажется, или вы меня не слушаете? - назидательный голос миссис Бишэм тут же заставил Хартли спуститься с неба на бренную землю. - Да... Конечно слушаю, - словно очнувшись ото сна, ответила та. - Ну и что же я только что сказала? Повторите! - Ну... - Хартлей почувствовала, как в горле тут же засел глухой комок. - Вы только что прочли стишок. - Стишок? Ах вы маленькая невежда! Это был один из сонетов Франческо Петрарки, юная леди, и вижу по вашему недоумевающему взгляду, что вы даже не поняли, о чём он. Скажу точнее, вы даже не удосужились его послушать, - отрывисто проговорила миссис Бишэм, взяв со стола деревянную линейку. - Протяните руки. - Пожалуйста, миссис Бишэм, не надо, - дрожащим голосом промолвила Хартлей: ранее она не воспринимала слова гувернантки всерьёз, почему-то считая, что в этом доме её не станут наказывать. - Я обещаю, больше такого не будет, только прошу вас, не бейте. - Это всего лишь обещания, мисс Клементайн! - рассержено воскликнула женщина. - Протяните руки! В ином случае я отправлю вас в чулан, этого ли вы желаете? - Нет, - в голосе Хартли звучала обида, и она наверно бы даже расплакалась, если бы не внезапно открывшаяся дверь, в проёме которой показался пожилой дворецкий. - Чета Клементайн желает видеть вас и юную мисс в комнате для гостей, - бесстрастно молвил он и, не дожидаясь ответа, тут же покинул комнату. - Считайте, что вам несказанно повезло, мисс, - язвительно изрекла гувернантка и тут же направилась к выходу, велев обескураженной девочке следовать за ней. До того момента, как они вошли в гостиную, там царила идиллическая, совсем непринуждённая атмосфера: удобно расположившись в креслах, леди и джентльмены вели светскую беседу, но стоило Хартлей переступить порог комнаты, как внутри тут же воцарилась мертвенная тишина. Эти чужие, переполненные любопытством взгляды, словно острые ножи, вонзились в юную мисс, отчего та сразу же потупила взгляд, пытаясь пресечь в себе нарастающее чувство необоснованной тревоги. - Прошу, - учтиво обратился мистер Клементайн к гувернантке, плавным движением руки указав на белоснежный рояль. - Станьте перед господами и не забывайте прямо держать подбородок, - обращаясь к девочке, едва слышно шепнула миссис Бишэм и, ни на что не отвлекаясь, поспешила исполнить желание лорда Клементайна. Заняв место у рояля, гувернантка, не задумываясь, с лёгкостью взяла несколько минорных аккордов: к счастью Хартли, ей не составило особого труда узнать мелодию, под которую ей доводилось петь не один раз. Для того, чтобы унять приступ паники, ей пришлось закрыть глаза и на минуту погрузиться в себя: собравшись с мыслями, Хартлей наконец-то принялась петь. Голос её был бесконечно хорош сам по себе - мелодичный и чистый, не по-детски чувственный; он лился, словно ручей кристально чистой воды, и, казалось, действовал подобно чарующей колыбельной. В этот раз Хартли, немного осмелев, принялась исподтишка разглядывать гостей, которые находились от неё всего в паре шагов. Ей показалось, что чета Макэлрой внешне совсем не подходит друг другу: их лица так же разнились, как и выражения на них. Миссис Макэлрой обладала пышными, тёмно-каштановыми волосами, которые особенно контрастировали со светлой бархатистой кожей её бледного, словно высеченного из мрамора, худощавого лица. Сибилла чем-то напоминала ей фарфоровую куклу: такая же хрупкая и изящная, она обладала изумительным взглядом бездонных синих глаз, но, увы, несмотря на всю свою красоту, они были совершенно пустыми и безэмоциональными. Мистер Макэлрой, невзирая на грубые черты лица и сильно выпирающие скулы, наоборот, обладал невероятно живым, добрым взором: казалось, он проникся пением и пришёл от этого в полный восторг. Так или иначе, Хартлей увидела в нём что-то беспредельно душевное, отчего ей хотелось петь ещё громче. Она даже на мгновение улыбнулась, но улыбка тут же сошла с лица юной мисс, стоило ей соприкоснуться взглядом с юношей, взиравшим на неё так снисходительно и так надменно, что Хартли в тот же час захотелось провалиться под землю. Густые каштановые волосы, ровный нос и объёмные губы делали его очень похожим на мать, но тем не менее у него были и отличительные черты: он обладал округлым, по-детски пухлым лицом, чем, собственно, напоминал Хартли холёного, упитанного кота. Но, в отличие от самого кота, этот юнец не вызывал ни радости, ни умиления: он, высокомерно изогнув бровь, продолжал смотреть на мисс оценивающе и в то же время с насмешкой, что не могло вызвать ничего, кроме отвратительного раздражения, которое змеёй сдавливало горло. В одно мгновение Хартлей поняла, что не может вспомнить слова: запнувшись, она бросила умоляющий взгляд на миссис Бишэм, которая продолжала играть. - Замечательно, просто замечательно! - любезно воскликнул мистер Макэлрой, громко захлопав в ладоши и тем самым предотвратив чуть не случившийся конфуз, отчего девочка лишь облегчённо вздохнула. - Какой чудный, прелестный голос! Мы благодарим вас за ваше пение, юная леди. Вы ведь споёте нам завтра, не так ли? Мы с миссис Макэрлой будем очень рады послушать вас снова. Хартлей ответила лишь согласным кивком и неловким книксеном, всем своим существом желая поскорей ретироваться из этой комнаты. Она была не на шутку испугана, и если бы не этот господин, наверняка бы миссис Бишэм её жестоко наказала. - Благодарим вас за игру, миссис Бишэм, - Джеймс обратился к гувернантке, тем самым давая понять, что та может быть свободна. - Я была только рада порадовать игрой вас и ваших гостей, - нарочито вежливо улыбнулась гувернантка и, встав из-за рояля, направилась к выходу, подозвав к себе весьма взволнованную Хартли. - Вы едва ли не снискали позора, - уже за дверью злобно прошипела она. - Сегодня никакой прогулки, мисс Клементайн: ступайте в библиотеку, сейчас же. До вечера вы должны выучить не менее двух сонетов из тех, которые я вам прочла сегодня. И если вы запнётесь хоть на одном слове - я выпорю вас, как пороли вас в Дарлингтоне, это вам понятно? - Да, миссис Бишэм, - сквозь зубы процедила Хартли: так или иначе, глубоко в душе она радовалась, что наконец-то хоть на некоторое время останется одна.