пор не пригласили трапезничать в кругу новоиспечённой семьи, и, соответственно, объяснений этому у неё не было. - Я не знаю, мистер, - молвила она, уткнувшись носом в книгу. - Хм, наверно, вас не было по той же причине, по которой вы находитесь здесь, не так ли? - и так едкий голос Николаса приобрёл ехидный оттенок. - Я не слишком понимаю то, о чём идёт речь, - исподлобья взглянув на юношу, проговорила Хартлей. - Речь идёт о том, что вы, мисс Хартлей, абсолютно лишены манер и не умеете держать себя в обществе, - ухмыльнулся Николас, плавным движением руки поправляя шейный платок. - Это ещё почему? Гнев закипал внутри Хартли, застилая разум и пытаясь вырваться наружу, но девочка всё же нашла в себе последние силы не поддаться влиянию резко охвативших её эмоций. - Потому что благовоспитанная леди никогда не будет оставаться наедине с малознакомым мужчиной и тем более - пререкаться с ним, как это сейчас делаете вы. Вы даже не удосужились встать с кресла и изобразить книксен, который, между прочим, у вас выходит довольно нелепо. Где же ваши манеры? - Что? - пренебрежительно усмехнулась Хартли, уже не в силах контролировать себя. - Это вы называете себя мужчиной? Вот мистер Клементайн - мужчина! Он большой, и у него есть усы. А где ваши усы? Покажите же мне их! И тогда, возможно, я признаю вас мужчиной и уйду, сделав самый почтительный книксен, который только существует в этом мире. - Ах вы своенравная девчонка! - оторопев от такой внезапной дерзости, воскликнул юноша, в то время как Хартлей в душе ликовала, радуясь своей находчивости. - И тем более, мистер Макэлрой, вы теперь мой кузен, не так ли? - С каких это пор? - гневно сжимая пальцы в кулаки, прошипел Николас. - Вам не следует обольщаться, Хартлей, ибо то, что вас приютили в этой знатной семье, совсем не значит, что вас не могут отправить обратно в тот зверинец, в котором вы обитали до недавнего времени. - На лице юноши тут же всплыла надменная улыбка. - Между прочим, я начал есть за одним столом со взрослыми, будучи младше вас, потому что умел себя правильно вести, опять же, в отличие от вас. Вы - дикарка, Хартлей, которой свет не видывал, и в этом доме вам не место! - Павлин! Заносчивый павлин, распускающий свой пышный хвост! - закричала Хартли, отбросив книгу в сторону и вонзив в Николаса разъярённый взгляд. - Кто вы без него? Я знаю, кто вы, мистер Макэлрой! Самый обыкновенный... Обыкновенный индюк, вот вы кто! Николас, ничего не ответив, лишь с силой стиснул зубы. Его прежде бледные словно полотно щёки теперь пылали алым пламенем, сощурившиеся глаза горели от злости, а рот скривился в презрении. Он продолжал молчать, в то время как Хартли продолжала откровенно дерзить, давно забыв о приличиях и высокой морали. - И если вы ещё хоть раз попытаетесь заговорить со мной, я выцарапаю вам глаза! - Прекрати-и-и-ить!!! Голос миссис Бишэм разразился словно гром среди ясного неба, тем самым положив конец воцарившимся в библиотеке визгливым детским воплям. Хартли ещё никогда прежде не видела гувернантку такой взбудораженной. В её глазах читались гнев и нескрываемое изумление: казалось, она была потрясена, и этот факт не предвещал ничего хорошего. С каждым звуком приближающихся быстрых шагов глаза юной мисс Клементайн округлялись всё больше: не мысля себя от испуга, она, казалось, начинала осознавать то, что натворила, но, увы, было уже слишком поздно. - Немедленно прекратить этот балаган! - воскликнула миссис Бишэм, пожирая взглядом вжавшуюся в кресло Хартли. - Что здесь происходит? Наступившая немая пауза тут же была перервана слегка подавленным голосом Николаса. - Вы ведь её гувернантка, не так ли? - Мистер, что эта девчонка вам наговорила? - Женщина выглядела уж слишком взволнованно. - Это уже не столь важно, - сквозь зубы процедил юноша, повернувшись лицом к двери. - Я немедленно сообщу чете Клементайн, что вы не справляетесь со своими обязанностями. - Она ещё слишком юна и не понимает... Я накажу её, мистер. Только, прошу вас, не нужно ничего говорить, - устремив на Николаса умоляющий взгляд, проговорила миссис Бишэм. - Я всё улажу. - Но уж нет! - В глазах юнца проблеснули искорки едва сдерживаемого безумия: предчувствуя случай, которым нельзя было не воспользоваться, Николас лукаво прищурил глаза. - Как я могу вам верить? - Уж поверьте... - Наказывайте сейчас. Я должен знать, что она точно получила по заслугам за своё скверное поведение. - Молодой человек высокомерно вздёрнул подбородок. - А не то я поставлю в известность владельцев этого дома о том, что здесь произошло. Гувернантка, тяжело вздохнув, бросила хмурый взгляд на оторопевшую Хартли. - Я... Я сейчас вернусь. Мисс Хартлей! Я приказываю вам оставаться в библиотеке, а иначе... Иначе будет ещё хуже! Больше не промолвив ни слова, мадам резвым шагом устремилась к выходу. Хартлей, судорожно сглотнув слюну, осмотрелась по сторонам: казалось, она была готова выпрыгнуть даже в окно, лишь бы избежать предстоящего наказания, о котором ей оставалось лишь догадываться. Она с подозрением поглядывала на Николаса, который, угрюмо разглядывая стеллажи книг, за всё это время даже не сдвинулся с места. Тот факт, что Макэлрой даже не собирается покидать библиотеку, с каждой минутой тревожил Хартли всё больше и больше. Почему он не уходит? Она, заподозрив что-то неладное, наконец-то решила для себя, что будет делать, и, сорвавшись с кресла, вихрем понеслась к дверям. - А куда это вы собрались, юная леди? Покинуть библиотеку, увы, Хартли было не суждено. Едва успев переступить порог, она с силой врезалась в возвратившуюся гувернантку и, ощутив, как цепкие пальцы впились в её предплечье, отчаянно завизжала. - Отпустите меня! Пустите! Никак не реагируя на крики, миссис Бишэм, не разжимая пальцев на руке бедняжки, втащила её обратно в библиотеку, в то время как одна из горничных, сопровождавшая её, поспешила закрыть дверь. - За что?! - продолжала отчаянно кричать Хартлей, узрев в руках горничной три длинные розги. - Я ничего не сделала! Я не виновата, этот мистер первый начал! - Прекратите визжать. Сейчас же, - злобно прошипела миссис Бишэм, продолжая с силой сжимать пальцы на руке Хартлей. - Мисс Лоу, принесите стул, пожалуйста. Вскоре повеление гувернантки было исполнено. Хартли, не мысля себя от страха, с ужасом поглядывала на тёмно-коричневый деревянный стул, оказавшийся совсем рядом. - Ложитесь. - Нет! - гордо вскрикнула девочка, уловив на себе пронзающий взор Николаса: казалось, на его лице застыла едва заметная самодовольная усмешка. - Мисс Лоу, ну же, помогите мне! В одно мгновение миссис Бишэм швырнула Хартлей на стул. Увидев это, горничная как будто оцепенела: её лицо в сию же секунду побледнело словно мел, а в глазах застыло недоумение. Но, не взирая ни на что, возражать она не смела и тут же ухватила девочку крепкими руками, лишив её возможности сопротивляться. - Мистер Макэлрой, я вас прошу... - с надеждой в голосе проговорила гувернантка, устремив на Николаса многозначительный взгляд. - Так ведь не положено... - Будьте спокойны, я буду нем как рыба. То, что происходит здесь, останется только между нами, - бесстрастно молвил юноша, сложив руки перед собой. - Но если девочка расскажет... - женщина тут же перешла на шепот. - Миссис, вы столь наивны, что верите в то, что её кто-то станет слушать? - улыбнулся Николас, даже не пытаясь понять глубины собственного безумства, возникшего на фоне задетого чувства собственного достоинства. - Так или иначе, я не выйду из комнаты до тех пор, пока эта юная мисс не будет наказана. - Хорошо, - миссис Бишэм, взяв в руку самую длинную розгу, подошла к Хартлей и, ловким движением задрав юбку, провозгласила: - Надеюсь, Хартлей, вы навсегда усвоите этот урок и научитесь держать свой дерзкий язык за зубами. Ваш поступок ужасен, вы повели себя не так, как подобает юной воспитанной леди. Сейчас вы получите пятнадцать ударов за хамство и грубое поведение в отношении этого господина. Едва миссис Бишэм успела замахнуться, как юноша, поморщившись, плавным движением руки остановил её. - Панталоны. Снимите их. Она не почувствует боли. Услышав эти слова, Хартлей попыталась вырваться, но тщетно - руки горничной оказались сильнее. Желание вернуться в Дарлингтон, наверное, никогда прежде не было таким сильным: публичная порка в классе теперь казалась совсем не страшной и не такой уж унизительной, как сейчас, в присутствии этого высокомерного юнца, которого она всем своим существом желала стереть в порошок и развеять его по ветру. Чувства беспомощности и отчаяния, достигшие своего апогея, заставляли сердце больно сжиматься внутри; солёные слёзы одна за другой стекали по раскрасневшимся щекам и тяжёлыми каплями падали на пол. - Но, мистер, если я сниму девочке панталоны, вам придётся выйти, - нахмурившись, молвила гувернантка. - Вы сами прекрасно знаете, что вам и так нельзя сейчас здесь быть. Это неприлично! - Как знаете, но я вас предупредил, - вздохнул юноша и направился было к выходу, но голос миссис Бишэм тут же остановил его. - Стойте. Больше не промолвив ни слова, женщина резким движением сдёрнула с Хартли панталоны. - После наказания вы должны извиниться перед мистером, - сухо промолвила она. - Ни за что! - сквозь слёзы воскликнула Хартлей, но не прошло и секунды, как первый удар со свистом обрушился на неё, оставив на коже багровую полоску. Удары сыпались один за другим: Хартли, дёрга