Господи, Хартли! Какой вздор, какое легкомыслие! - бросив опасливый взгляд в сторону двери, Николас попытался взять себя в руки. - Ты что, возжелала повторить судьбу своего почившего отца? Я не могу в тебе разочароваться, Хартли. И знаешь, почему? Да потому только, что ты всего лишь капризный ребенок, даже не представляющий как это, быть ристалищем для рыцарского поединка двух заклятых врагов, чувства и здравого смысла, когда каждый неверный шаг может дорого тебе обойтись. Когда ты висишь над глубокой пропастью и единственный шанс на спасение - это хрупкая ветка, за которую ты отчаянно и в то же время предельно осторожно цепляешься, дабы не сломать её и не сорваться вниз. Ты ещё не можешь рассуждать мудро и с умом, легко увязая в трясине наивной неопытности и напускного куража, ты путаешься в паутине воображения и яви, принимая желанное за действительность. Воспылавшая в твоей груди надежда притупляет чувство осторожности, она может привести к чему угодно, даже к самому плачевному исходу. Я слишком привязан к тебе, чтобы оставить всё так, как есть, но ради всего святого, услышь меня, - он склонился над ней, обжигая щеки горячим дыханием. -Только молчание и кротость позволит уберечь тебя от себя самой. Уберечь меня, и... - Николас внезапно прервался: имя Рашель вихрем пронеслось у него в голове, вычертив в сознании короткий и хлесткий след. - Прошу, не делай больше необдуманных решений. В ином же случае я просто не смогу ничего сделать. Склонив голову набок, Хартли вся сжалась, будто неоперившийся птенец на пронизывающем холодном ветру. Подавив предательский всхлип, она заслонила рукой лицо и растерялась совершенно, до полной беспомощности, так, как прежде никогда не терялась. - Я так ничтожна и так несовершенна... - едва слышно прошептала она, утирая пальцем скатившуюся по щеке слезу. - Действительно, я всего лишь дитя, не познавшее горечи разочарования и живущее в своём собственном вымышленном мире, в своих иллюзиях и мечтах. Как бы я ни силилась, но я не смогу принять настоящее таким, каким оно есть, и ты помог мне убедиться в этом окончательно. Там, на охоте, я смотрела в лицо мистеру Гарленду, и не могла поверить, что за этой выхоленной и любезной маской скрывается лжец и негодяй, обманувший ни в чём не повинную мисс Рашель Макэлрой. А ведь это она должна быть на моём месте! Я видела твою сестру лишь единожды, но даже за столь короткий промежуток времени успела проникнуться к ней всей душой. Рашель заслуживает лучшего, и я не смогу избавиться от чувства вины до тех пор, пока мистер Гарленд не осознает, что совершает непростительную ошибку. Как я могу помочь ей, Николас? - Хартли вдруг сама поверила в свои слова, вскинув на него взгляд, полный мольбы. - Как? Я не смогу жить с осознанием того, что это я украла её счастье. - О Хартли, - при упоминании дорогого ему имени Николас вдруг смягчился, и губы его изогнулись в лёгкой печальной улыбке. Не в силах подобрать нужные слова, он молча склонился и крепко обнял её за плечи, с несвойственной для него нежностью прижимая к себе. - Смею признать, что написав тебе письмо, я совершил проступок. И знаешь, что самое ужасное? То, что я нисколько не жалею о содеянном. Испытав то, чего никогда не испытывал прежде, я стал заложником собственной слабости. Я жалок, Хартли. Жалок и порочен. Прости меня, я не должен был позволять себе подобную вольность. Прости за то, что слишком увлёкся и подвергал тебя опасности. От тебя будет достаточно лишь одной фразы, дабы разорвать связь и навсегда прекратить это безумие, - плавно отстранившись, Николас внимательно посмотрел на Хартли, наблюдая за тем, как та резко переменилась в лице: казалось, его слова врезались острыми клиньями прямо ей в сердце. - Я готова была пить горечь из чаши смирения до конца своих дней, - в каждом её слове звучал укор, приправленный негодованием и тоскливой досадой. - Но всё изменилось тогда, когда в моей жизни появился ты, настоящий. Иногда я задаюсь вопросом, существовал ли тот прежний Николас Макэлрой, который причинил мне боль? Возможно, он был всего лишь плодом моего воображения. Я не могу быть полностью уверенной, и хочу лишь только одного, чтобы ты помог мне убедиться в этом до конца. Я ни за что, слышишь, ни за что не соглашусь выйти замуж за Питера Гарленда, и причиной этому служит отнюдь не отсутствие трепетных чувств к нему. Я не пойду на этот шаг лишь потому, что никогда не откажусь от тебя, Николас. Во что бы то ни стало. - Ты точно уверена, что я тот, в ком ты так отчаянно нуждаешься? - его вопрос звучал скорее утвердительно, нежели вопросительно. - Несомненно. - Тогда до скорой встречи, мисс Клементайн, - Николас порывисто встал и, галантно поклонившись, поспешил к выходу. Тихо закрыв за собой дверь и осмотревшись по сторонам, он испустил долгий дрожащий вздох и, будто пытаясь сбросить наваждение, протёр глаза. Это всё казалось таким странным и таким ненастоящим. Хартли была права: прежний Николас Макэлрой давно умер, навсегда запутавшись в тенетах, сотканных из собственных противоречий - мучительных, неразрешимых и абсурдных. Был ли он перед ней честным? Были ли его слова по-настоящему искренними? Николас не знал, ибо до сих пор продолжал терзать себя сомнениями, не в силах осознать ужасающую для него истину. Тягостное чувство зависимости, которое он презирал и в существование которого совсем не верил, теперь ворвалось прямо в сердце, заставив его струны задрожать по-новому, жалобно и громко, но оттого не менее фальшиво. Бросив безучастный взор в висевшее напротив большое зеркало, Николас поправил взъерошенные волосы - вопреки любым обстоятельствам он должен был выглядеть безупречно. Даже сейчас, когда внутри неведомая сила рвала его на мелкие куски. - Мистер Макэлрой, не ожидала вас увидеть здесь, - властный голос тётушки Маргарет заставил его вздрогнуть и резко повернуться, ощутив на себе изучающий взгляд. По левую сторону от неё стоял лорд Гарленд и, как ни в чём не бывало, вежливо улыбался. - Я бы хотел справиться о здоровье мисс Хартли, - Николас выпрямился и чинно склонил голову, как того требовал этикет. - К счастью, всё обошлось. Этот случай вынудил всех нас всерьёз побеспокоиться, - на момент Маргарет замолчала, как бы в задумчивости сощурив глаза. - Лорд Гарленд, я рада, что вы составили мне общество, но сейчас я буду вынуждена отлучиться. Нам с племянником предстоит беседа личного характера. Ничего не ответив, лорд учтиво кивнул в ответ и ушёл, оставив их наедине. Николас молчал, нутром ощущая подкрадывающееся змеей недоброе предчувствие. - Позвольте спросить, вы не встречали моего друга, мистера Сиднея? - пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, как можно более непринуждённо поинтересовался Ник. - Полагаю, он сейчас в холле, с остальными, - бесстрастно бросила в ответ Маргарет. - Совсем скоро ты сможешь с ним увидеться. Они молча проследовали в большой обеденный зал, имеющий выход на выкрашенную в белый цвет деревянную террасу, откуда открывался прекрасный вид на цветущий розарий. Прикрыв за собой стеклянную дверь, Маргарет повернулась к Николасу и как-то загадочно улыбнулась. - Разве они не прелестны? - она перевела взгляд на пышные кусты белоснежных роз и всей грудью вдохнула благоухающий аромат. - Бесспорно, тётушка, - Николас весь напрягся, продолжая с недоумением глядеть на неё. - Нет цветов более великолепных, нежели розы. Однако следует всегда помнить, что они имеют острые шипы, о которые легко пораниться. Подспудный смысл этих слов был вполне ясен, посему Николас нервно сглотнул. - К чему вы клоните? - его губы скривились в чуть пренебрежительной усмешке. - Вам больше нечего скрывать, Николас. Я всё знаю. Сердце в груди тяжело ухнуло, и время словно замедлило свой бег. Он смотрел на неё и впервые не мог предугадать ход её мыслей, отчего чувствовал себя уязвимым, как никогда прежде. - Я не совсем вас понимаю, тётушка. Даже невзирая на всецело охватившее его волнение, Николас продолжал держаться невозмутимо. - Мой милый мальчик, всё ты прекрасно понимаешь, - елейным голосом протянула Маргарет и присела на рядом стоящее плетеное кресло. - Я даже не предполагала, что ты способен на подобного рода интрижки. Николас нахмурился, не в силах понять, блефует ли тётушка или же говорит правду: так или иначе, эта беседа напоминала игру в невидимые шахматы, где каждый ход, как бы он не был продуман наперёд, грозился сокрушительным провалом. - Это она вам рассказала? - настороженно спросил он и заложил руки за спину. - Так и есть. Утаить подобное не так легко, как кажется. Если бы мисс Хартли не призналась мне в этом на следующий день, я бы вряд ли простила ей эту пренеприятнейшую выходку, - проговорила Маргарет с едва скрываемым ликованием. - Николас, послушай меня внимательно. Не знаю, что ты затеял, но я всего лишь хочу предостеречь тебя. Подверженное терзаниям юное сердце порою способно обманывать разум, и я не допущу, чтобы мой племянник совершил непростительную ошибку. Я желаю тебе только счастья, и приложу все усилия, дабы помочь тебе сделать правильный выбор. Я видела, как ты на неё смотришь, но она не та. Не та, которая нужна тебе для брака, и однажды ты это поймешь. Данного поворота событий Николас никак не ожидал. Лицо его вмиг помрачнело, а телом овладела оторопь. Мысли в голове перемешались, слипшись в один вязкий несуразный ком. - Пожалуй, для мисте