— Она стала слишком чувственной к словам, которые хоть как-то относят её к тем очень болезненным воспоминаниям. Я её понимаю. Это свежая и глубокая рана, которая заживёт не скоро…Но ничего, мы справимся… — пронеслась мысль в голове Довакина. Тяжело вздохнув с грузом на сердце, он почувствовал, что струйки её обильных слёз катятся по его шее, стекая под воротник чешуйчатой брони и спускаясь далее вниз.
— Мне страшно…Я не хочу, чтобы ты ушёл от меня, вновь покинув…растворившись…улетучившись… — поток превратился в водопад, рвущийся с её век быстрым падением вниз — Я люблю тебя, как никого больше в этом мире, но я не могу поверить, что сам Драконорождённый опять выбрал меня, не смотря на то, что я тебе тогда наговорила…меня – какую-то странную принцессу, выросшую в замке среди родителей, но в несчастливом одиночестве, лишенную заботы, внимания…с внутренними конфликтами и комплексами…замкнутую…эгоистичную…неуверенную… — от осознания сказанных слов, слёзная истерика захлестнула её. Она начала реветь навзрыд, не отдавая себе отчёта о происходящем.
Это всегда очень болезненно, вскрывать свои самые потаённые обиды, потери, потрясения и глубокие переживания, но это полезно для выздоровления духа и, как следствие, для выздоровления тела.
Он лишь внимательно выслушивал её, поглаживая по голове, медленно расчёсывая локоны её чёрных волосы, и, изредка, мягко похлопывал её по спине.
— Когда посмотрела на тебя…на тебя, неподвижно лежащего на каменной койке, мне казалось, что ты больше не вернёшься ко мне, что больше не встанешь, что не откроешь свои глаза и не взглянешь на меня, то я хотела умереть вместе с тобой, потому что больше никому не нужна…даже собственной своей матери…
— Ну всё-всё, спокойно…тш-ш-ш-ш-шь…Я тут, я живой…Никуда я от тебя не денусь, потому что любил, люблю и буду любить. — нежным и бархатистым голосом, он начал успокаивать её, пока она не докатилась до истерического бреда — Я так тебе и не рассказал про Коллегию. — вдруг начал он, дабы своей монотонной и постоянной речью окончательно вывести из слёзной истерики свою подругу — Вскоре, после падения Алдуина, я задумался о своём магическом потенциале, который хочу развить. И вот, вновь прибыв в Винтерхолд с минимальными знаниями о магии, я первым делом направился к мосту, что ведёт в Коллегию. Так как я уже был принят ранее, во время поиска Древнего свитка, дабы узнать Крик Драконобой, то первым делом я познакомился с Мирабеллой Эрвин, которая провела мне экскурсию по Коллегии и пригласила на мой первый урок, который уже начал старый мастер-волшебник школы Изменения – Толфдир. Показав мне защитное заклинание, я вместе с Толфдиром продемонстрировали его действие для остальных учеников. После я познакомился и с ними. Среди них была данмерка – Брелина Марион, которая после занятия попросила меня помочь с её пробными магическими заклинаниями. Конечно, я как добрый самаритянин, согласился ей помочь. Она прочитала какое-то заклинание, и я сразу начал видеть всё сквозь зелёную пелену, при этом она сказала, что эффект не такой, как она ожидала и что он пройдет через минут десять. Я подождал это время и, слава Талосу, зелёная пелена действительно спала. Брелина вновь меня попросила быть объектом, так сказать…для практики новых магических экспериментов. И что ты думаешь произошло? “…Я уверена, что на этот раз всё получится.” — смешно спародировав слова данмерки — Она превратила меня сперва в быка, затем в коня, а потом в собаку! Но на последний раз всё-таки вернула мой человеческий облик. Спасибо ей на этом…
От Сераны послышался прорывающийся смех, сквозь слёзы.
— Вот-вот. — Довакин подметил смешочек подруги — После, Толфдир созвал всех учеников в Саартал – древнее и первое поселение нордов, и там, я вместе с мастером-волшебником, обнаружили Око Магнуса – очень мощный магический артефакт, похожий на огромную железную сферу метров три в радиусе, покрытую рунами с зеленоватым свечением. После, монах-псиджик отправил меня искать Авгура Данлейнского под Коллегией. Оказалось, что это вовсе не человек, а некая сияющая субстанция, которая направила меня в двемерский подземный город Мзулфт за сведениями о местонахождении Посоха Магнуса. Когда я вернулся в Коллегию, то талморец Анкано, что был, мол, советником архимага, что-то сделал с Оком и теперь его было не остановить без посоха…все проблемы из-за эльфов. — тихо добавил он — Я мигом отправился в Лабиринтиан за посохом, убил там драконьего жреца, которого звали Морокеи, забрал с него маску и посох и вернулся в Коллегию. По моему прибытию, я узнал от мастера-волшебника, что Мирабелла мертва, а само защитное поле Ока расширилось и заставило всех выбежать на мост. С помощью посоха мы пробились за барьер, и я убил Анкано, но признаю, это было трудно. В итоге, псиджики забрали Око к себе и сами испарились.
И вот, Толфдир назначил меня архимагом, скорее из-за заслуг перед Коллегией, нежели из-за владения различными школами магии. Чтоб не расстраивать окружающих, что архимаг не знает заклинаний, я стал усердно учится у преподавателей, и постигать новые границы в магии. И так, я полноправно стал архимагом в изначальном смысле этого слова. По правде сказать, я не очень хорошо знаю школу Разрушения, ибо, всё-таки, предпочитаю щит и меч, но учитывая, что у меня в команде Вампир-лорд-маг, меня это вообще не напрягает, так что мы с тобой со всех сторон идеальная пара. — Довакин закончил свой монолог и посмотрел на свою подругу, трепетно спросив её — Как ты себя чувствуешь?
— Уже полегче… — шмыгнув носом, тихо ответила она.
— Хорошо. — мягко и глубоко выдохнул Довакин, разделяя участь того, кого он любит.
— Спасибо тебе…Я очень рада, что ты со мной…во всех смыслах… — нервозно вздохнув.
— И я тоже.
Они стояли в объятиях около минут тридцати, пока Серана успокаивалась. Довакин, время от времени создавал Свет свечи, чтобы хотя б видеть свою подругу. Её влажные всхлипы и томное, тяжелое дыхание через рот, потихоньку стали меняться на умеренное и ровное дыхание, изредка пробивающееся на нервозный, глубокий и быстрый вздох. Он чувствовал, что её ледяные пальцы, впивавшиеся ему в затылок, начали потихоньку расслабляться.
— Всё, успокоилась?
Ещё раз глубоко вздохнув, она ответила:
— Да. Извини, что задерживаю…подобным.
— Что? — в недоумении спросил он и немного отслонился из объятий, взглянув в её заплаканные, сияющие огненным цветом, глаза — Серан, не говори больше такое. Ты очень важна для меня, и я очень ценю, что ты доверяешь мне, проявляя такие эмоции, тем самым облегчая свою тяжёлую ношу, которую ты вновь взвалила на свои хрупкие плечи. Я только рад, что вот такие выплески горя, кое-как, но всё же помогают тебе разделить со мной свои переживания. И не извиняйся за подобное. Что это такое? — слегка возмутился он — У тебя слёзная истерика, а ты за неё ещё и извинятся должна? Что-то это неправильно.
В любом случае, мы должны вместе стремится излечить наши духовные и физические раны, помогая в этом друг другу. Мы же пара, в конце концов. — улыбчиво подмигнул ей Дова.
В ответ, Серана лишь скромно улыбнулась, и вновь прижала его ближе к себе, обняв его своими холодными руками, но с такой теплотой, которая могла бы растопить лёд, понимая, что во всём Нирне нет никого ближе, чем вот этот человек, который сейчас полностью обнимает её в ответ, согревая её вечно студёное тело.
Спустя ещё минуту, он всё-таки спросил невзначай, прервав этот сокровенный и чувственный момент:
— Серана, обниматься с тобой можно вечно, но всё-таки нам нужно идти дальше. Ты готова?
— Да. Пошли.
Она нехотя расцепила свои объятия, максимально задерживая на нём свои прикосновения. Выдохнув, они двинулись по коридору, будучи освещёнными световым заклинанием Довакина.
Дойдя до конца коридора и уничтожив очередного призрака, наши герои оказались на Т - образной развилке. Путь налево вёл через узкий проход в комнату с колодцем, где в центре в центре того помещения была некая яма с решетчатой металлической конструкцией над ней, от которой, как раз-таки, и надо было достать ключ из катакомб, которые расположились справа от наших героев. Взглянув в глубь тёмного коридора, уходящего направо, Довакин увидел на боковых стенах, выдолбленные прямиком в камне, двухэтажные ярусы для хранения тел драугров. Вдалеке он разглядел свет чаши, что светила из полукруглой комнаты, освещая часть этого коридора-склепа, через открытую дверь.