— Фу-х, вот это я потратился…Ох… — вздыхал он, будучи истощив все свои магические запасы.
— Тебе дать идеальное зелье магии?
— Да, принцесса, будьте любезны, а иначе я буду долго восстанавливать мой большой запас.
— Держи. — Серана протянула ему большую, сделанную из синего стекла, бутылку с зауженным горлышком.
Он взял предложенное зелье, откупорил пробковую крышку с характерным звуком и, сделав несколько больших глотков, осушив склянку, отдал её обратно напарнице.
— Спасибо, теперь мне легче. Так, ты готова?
— Да. — ответила она, и убрала пустую склянку в сумку.
— Тогда поехали… — Дова взял лук в руки, положил стрелу на тетиву, взвёл, прицелился и, задержав дыхание, пустил стрелу в изгоя, которая караулила периметр прямиком из лагеря.
В ту же секунду, полуобнажённая девушка-изгой с взъерошенной причёской, откуда хаотично торчали перья ястреба, с боевой раскраской по всему лицу, прикрытая мехами лишь на груди и в интимных зонах, получила просвистывающую стрелу в правый бок, между рёбер, и упала на землю, перед смертью издав пронзительный от боли крик.
Выскочив из-за укрытия, наши герои ринулись в атаку, пытаясь найти вход в лагерь, ведь он стоял на каменистой возвышенности и был окружён кольями в местах, где можно было бы забраться. Найдя единственную и незаметную тропинку, что повела их прямиком в оплот, на подъёме в лагерь их встретили два лучника. Моментально застав угрозу, Довакин полностью обхватил Серану, прикрыв и себя и её своим щитом от двух точно и одновременно попавших в щит стрел. Разжав свои объятия, он, чтобы как можно скорее сократить дистанцию до лучников, использовал первое Слово Силы Крика Стремительный рывок:
— Вулд! — он мигом оказался рядом с опешившим изгоем и нанёс ему размашистый и смертельный удар мечом.
Развернувшись от упавшего на землю бездыханного тела дикаря, он, прикрывшись щитом от летящей мимо него стрелы, уже было начал бежать до второго изгоя-лучника, как вдруг заострённый сгусток льда прошиб голову варвара, застряв в ней наполовину, от чего та замертво свалилась с камня, истекая кровью.
— Спасибо! — выкрикнул он Серане, которая подстраховала его.
Ворвавшись в сам лагерь на маленькую площадку с кострищем по середине, которое было окружено тремя палатками, Драконорожденный быстро оглядел их и увидел в самом правом от него шатре изгоя, которая быстро встала со спального мешка, видимо пробудившись от дневного сна, услышав предсмертные крики своих соплеменников.
— Даже не… — он с разбега воткнул ей меч в обнажённый живот — вставай!
Выбежав из палатки, Довакин успел защитится от набросившегося на него изгоя-разорителя с двумя каменными топорами. Блокировав щитом его многочисленную круговую серию лёгких атак, Драконоборец попросту и со всей силы ударил того щитом, от чего дикарь, потеряв равновесие из-за того, что не успел правильно поставить ноги после своей серии, повалился на землю, где и получил смертельный и пронзающий удар в грудь.
Вытащив из трупа меч, Хьялти увидел, как Серана подняла из мёртвых магичку-изгоя, и, ловко увернувшись от выпущенной по ней стрелы изгоя-добытчика, поджарила варвара Цепной молнией, добавив свою фразочку:
— Будешь знать.
На шум боя, из главной палатки, выскочил изгой-вересковое сердце и, как только завидел стоящую к нему спиной чужачку в капюшоне, побежал на неё в атаку.
— Серана! — крикнул Дова, однако он не стал дожидаться, пока девушка среагирует на его окрик, а лишь закрылся щитом и сказал на драконьем языке все три Слова Силы Стремительного рывка» — Вулд На Кест! — Драконорожденный, стоящий в метрах пятидесяти от девушки, в сие мгновение протаранил приблизившегося к ней изгоя, тем самым отбросив его на торчащие острые колья, на которых были насажены головы коз, злокрысов и прочих животных.
— Ха-х, спасибо, но я бы увернулась.
— Я решил не давать тебе такой возможности, а сделать это самому.
— Мы отлично справились, теперь давай осмотримся, что эти исконные жители Предела натаскали в свой лагерь.
— Хорошо.
Вернувшись в самое начало лагеря, Хьялти принялся за обыск тел, где нашёл в их меховых кошелях лишь золотые монеты. Серана осмотрела три палатки у костра, но кроме спальников и пустых тумб там ничего и не было.
Вместе пройдя направо на Y-образной развилке в сторону двух палаток, одна из которых была кузницей, Довакин краем глаза увидел, что в шатре, который был справа от кузни, стоял сундук и направился сперва к нему, а вампир, пройдя палатку, куда пошёл Дова, начала осматривать кузницу.
Взломав замок, Хьялти обнаружил в сундуке великий камень душ, золото, идеальное зелье запаса сил и серебряное кольцо с гранатом. Взяв колечко в руки, он подумал:
— * Хм-м… — рассматривая ювелирное украшение — ведь я ей не дарил кольца, когда делал предложение…Надо либо найти, либо купить, либо сделать для неё что-то особенное. Она этого заслуживает. Да и моя совесть перед ней будет чиста, я же не сделал ей предложение как подобает традиция…Нужно как-то решить этот вопрос…Это кольцо ей не подойдёт, ибо оно простое, да ещё и серебряное…
А вообще, забавно получилась вся эта ситуация: лежу я, значит, весь в крови, целую её и делаю предложение…м-да, романтик из меня никудышный…Хотя, я всегда хотел сделать это как-то по-особенному, не готовясь и не репетируя речей…в какой-то степени я даже рад, что у меня получилось сделать это именно так. * — подумал он и положил колечко в карман. Выйдя из палатки, он направился к Серане. Подойдя к ней, Дова спросил её — Что у тебя?
— Вот… — она развернулась от шкафчика, показав ему кошель с золотом.
— Хорошо, а что ещё?
— Кроме эльфийского боевого молота и железного боевого молота, которые лежат тут на столе… — она указала на деревянный стол у стенки палатки, что по её левую руку — больше ничего.
— Тогда пошли дальше.
Развернувшись, они направились прочь от кузни в сторону развилки и, свернув у ней налево, начали подъём на пригорок. Довакин подошёл к насаженному на колья изгою-вересковое сердце и аккуратными движением меча, разрезал на его груди грубые нити из травы, что очень небрежно играли роль некой шовной нити на его большой и открытой ране, в которой находился цветок вересковое сердце. Достав из груди изгоя его “растительное сердце”, Хьялти, немного вздрогнув от неприязни, положил столь ценный ингредиент в сумку.
Поднявшись на пригорок, они увидели в центре площадки стол, с расположившейся на нём картой, в которую был воткнут железный кинжал. По обе стороны стола были палатки, где левая являлась самой большим шатром, а рядом с противоположной палаточкой находилась каменная лестница, ведущая куда-то вверх через почти утопленную в землю и покосившуюся на бок каменную арку.
Сами же палатки изгоев были очень интересной конструкции: на продольный и арочный деревянный каркас из сруба, который к концу задней стенки сращивался в одну, а к верху сужался в конусовидную крышу, натягивали шкуры животных с облицовывающей стороны, так же украшая эти шкуры ветвями деревьев, а на гребне срощенной крыши обычно выставляли кости животных, но чаще всего черепа оленей и грудные клетки мамонтов.
Зайдя внутрь главного продолговатого шатра, путешественники начали осматриваться. Серана заметила сложенный листок бумаги, лежавший на деревянном комоде слева. Довакин сразу подошёл к большому и резному сундуку, который стоял между тем же левым комодом и кроватью и, открыв его, стал осматривать содержимое. Девушка, взяв письмо и развернув его, стала читать вслух:
— “Матриарх устала от твоих колебаний. Наши люди держат под контролем весь восточный склон горы – всё, кроме Сангарда. Захвати эту местность, и захватчикам будет отрезан путь к отступлению. Но нам нужно выступать немедленно, пока укрепления ещё не защищены.
Созывай племена. Делай то, что должно. Но если промедлишь, она найдёт на твоё место другого.”