Тугондэр стоял на палубе Тарпендора и смотрел вдаль, где поднимались столбы черного дыма. Шел мелкий моросящий дождь. Земли закрывало легкое покрывало тумана.
— Проклятье! — буркнул король. — Если так пойдет и дальше, то мы тут застрянем надолго. Он развернулся и собрался был уже идти, как увидел, что к нему приближается грозная фигура Уркера.
— Что еще такое? — спросил Тугондэр, когда генерал подошел к нему.
— Мы должны перейти к более радикальным действиям! — выкрикнул генерал.
— Эльфы уничтожили все дороги. Земля превратилась в болота. Мы не можем наступать по земле.
— Я сегодня всю ночь думал над этим, — проговорил Уркер. — Наша попытка поджечь не удалась. Сегодня поступили известия, что отправленные обстреливать уцелевший кусок границы гаубицы утонули в зыбучем песке.
— По этому мы должны наступать с помощью магов! — сказал король. — Если бы мы с гаубицами послали пару магов, то такого бы не произошло.
— Но магов у нас не так много. К каждой технической единице по магу не приставишь.
— В Дугских горах есть воздушные корабли, многие из них не военные, но могут сгодится. Войска должны наступать именно на кораблях, — высказал свою идею Уркер.
— Я тоже об этом думал, но смогут ли маги защитить корабли, прежде чем десант доберется до эльфийских городов?
— Надо рискнуть! — вскричал Уркер. — Иначе мы никогда не доберемся до длинноухих.
— Возможно ты и прав, — согласился Тугондэр. — Надо обдумать какие города будем атаковать.
— Я уже отметил их на карте в зале совещаний, — генерал посмотрел на столб дыма вдали. Подул порыв холодного зимнего ветра, и оба горовика пошли к входу в трюм.
Красная бода сидел в грузном кресле в большом зале у себя дома. Было темно и мрачно. Вся мебель в зале была укутана покрывалам мрака, скрывавшего ее от глаз своим неощутимым покровом. Над креслом где сидел капитан на канделябре тускло светил единственный кристалл. Смерть старшего сына стала большим горем для их семьи. Все ее сознательные члены были погружены в печаль, оплакивая утрату.
В этот день, когда Тугондэр и Уркер с офицерами планировали будущую воздушную атаку. Красная борода молча сидел в кресле. Он был погружен в молчаливую апатию созерцания, своего мрачного зала. Мысли его были о будущем и о настоящем. Он что-то бормотал себе под нос, уставившись в одну точку.
— И теперь куда их несут черти? — с отчаяньем проговорил он. — Как нечистая сила толкает их вперед. Легионы уже не могут остановится. А ведь чувствую я, погибнут они. Меня чутье никогда не обманывало… Великие леса, были подобно спящему, не надо было их трогать и не проснулись бы, — затем его речь стала опять невнятна. — И лишь можно было разобрать несколько слов: «И зачем мы все это начали?»
Глава 22
Было утро двадцать восьмого июля. «Белая стрела» с переменной скоростью приближалась к Акосу. Спешить особо было некуда, поэтому никаких мер по ускорению никто не принимал. Хотя и без этого попутный ветер нес их неустанно вперед.
По подсчетам Тироля до «Одинокого рога», включая этот день, оставалось четыре дня пути, но Янт уже сейчас с нетерпением ожидал момента прилета в родную деревню. В мыслях он уже составил план, что нужно сделать, как только он сойдет с корабля наземь. Юноша боялся застать руины вместо своего дома, хотя и понимал, что Илэн не мог ошибаться. Да и карта, на которой были отмечены наступления горовиков, тоже. Воины гор должны были миновать деревню.
Но Янт все равно волновался. С самого утра он уже важно расхаживал по кораблю, ничем не занимаясь. Не то, чтобы он не хотел чем-либо заняться, просто все его занятия были весьма непродолжительны, поскольку он постоянно отвлекался и не мог ни на чем сосредоточиться. Однако, потом убедив себя, что до Акоса еще далеко, он все же успокоился и оправился к отцу.
Эдэлин по мере приближения к Акосу тоже менялся. В нем одновременно была и грусть и радость. Грусть была вызвана тем, что в Акосе не будет ни красивых магазинов, ни такой великолепной одежды, увиденной им в Иноиле. Эта мысль наводила на него плохое настроение и тоску по сверкающим витринам магазинов. Радость вызывало то, что когда он прилетит в Акос, то там будет перед кем порисоваться в своей новой одежде.