— Хорошо, — горовик взял себе под мышку пиджак.
— Остальное забери из моей комнаты, — напомнил уже собравшемуся уходить другу полуэльф.
— Хорошо! — кивнул Дор и вместе с Эдэлином отправился забирать вещи.
Утром двадцать девятого июля Эдэлин был спокоен и весел. День обещал быть хорошим и светлым. За окнами в его каюте было веселое голубое небо, внизу синее спокойное море. Оно много дней уже было видно в окне. Иногда чистое, а иногда закрытое низкими перистыми облаками.
С самого раннего утра еще до завтрака в каюту Эдэлина пожаловал Янт. Он принес отцу его вещи. На этот раз они вместе с сапогами и шляпой были сложены в холщовой мешок.
— Вот, все, как обещал, — передал юноша мешок отцу.
— Надеюсь, что ты все сделал правильно.
— И это вместо того что бы сказать спасибо? — шутя возмутился Янт.
— Спасибо! — он похлопал сына по плечу, забирая мешок. — Надеюсь, ты все сделал правильно.
— Надейся, — сказал юноша и пошел по своим делам.
Затем полуэльф сходил к своему отцу, в это время еще спавшему. Возвращаясь, он застал Дора, пропихивавшего в его дверь огромный тюк.
— Что это? — удивился полуэльф.
— Одежда, — ответил Эльбс. Он надавил на тюк, и тот наконец-то попал в каюту Эдэлина.
Тэн-Андэр зашел вслед за горовиком, обрушившим огромный тюк из парусины на его кровать.
— Все, смотри, — он его быстро развязал.
Одной из первых вещей, увиденных полуэльфом, был пиджак. Рассмотрев остальную кипу, он на мгновенье остолбенел.
— Что это? — медленно произнес сон.
— Потрепалась немного, но носить можно, — добродушно ответил Дор.
— Можно… бомжам! — выкрикнул пораженный полуэльф.
— Не волнуйся, доспехи наверх оденешь ничего не видно будет, — решил обнадежить его горовик.
— Я не ношу доспехов, — воскликнул Тэн-Андэр.
— Ничего, никогда не поздно начать носить доспехи, — постучал по своему пластинчатому панцирю горовик.
— Большая часть одежды испорчена! — выкрикнул Тэн-Андэр, подняв руки к небу. — Сколько денег выброшено!
— Зато теперь какой мягкой она стала! — стал опять ободрять его Дор.
— Теперь ее можно выкинуть! — полуэльф стал рассматривать кучу. Одежда вся выглядело настолько застиранной и изношенной, как будто ее носили годы. — Я отдам ее бедным акосским детям, — пронеслась у него мысль. — Какая хорошая идея. Жест короля.
— Ну мне пора на завтрак, — сказал горовик и исчез за дверью.
— Как жаль, что в Акосе нету магазинов с такой одеждой! — печально выкликнул он. — Как жаль…
Тридцать первого числа «Белая стрела» значительно снизила свою скорость, дабы прибыть к «Одинокому рогу» ночью, чтобы незаметно спрятать корабль в лесу.
Все это время Янт ходил из угла в угол по своей комнате, раскладывал вещи и занимался бесполезными занятиями. Он вспомнил Лониэ. Их встречи в лесу, когда он отправлялся собирать травы для старика. Молодой маг садился на кровать, успокаивался и даже пытался дремать, чтобы скоротать последние часы ожидания.
При подлете к деревне было решено, что никто не пойдет сразу в деревню. Все, кто будет спускаться с корабля, пойдут вначале под покровом ночи в дом Фойдора и оттуда утром уже начнут действовать в деревне.
Когда уже стемнело показался «Одинокий рог», не тронутый ни горовиками ни мародерами. Корабль стал опускать на поляну в лесу, недалеко от деревни, чтобы скрыть его некоторое время во избежание излишнего шума.
Все время, когда корабль опускался на поляну, указанную старым магом, Янт ходил по палубе и волновался. Ветра не было, и небо было звездным и чистым.
Было уже за полночь, когда наконец-то юноша пошел в деревню. С ним туда пошли Фойдор, Эдэлин, и две девушки, которым очень надоело сидеть на корабле. Все остальные остались на «Белой стреле», чтобы не привлекать лишнее внимание и охранять корабль.
— Как хорошо вернуться в родной лес! — воскликнул юный маг, идя по высокой сочной траве.
— А, я никогда в лесу не была, тем более ночью, — призналась Триана, идя за Янтом, шедшим за своим дедом. За Трианой шла Альтира. За ней, озираясь по сторонам, семенил Эдэлин, прислушиваясь к пению ночных птиц и звукам леса.
— Жду не дождусь, когда приду домой, — возбужденно воскликнул Янт.
— Лес любит тишину! — прервал его Фойдор, неся за спиной торбу. — Пошли молча.
Скоро лес кончился, и они вышли на поле, где созревал обильный урожай. Ветра почти не было. На пашнях бегали мыши и лисы. Из деревни доносился лай собак. Вскоре за полем путешественники подошли к дому старика, располагавшемуся на отшибе деревни. За ним на северо-востоке шел старый сад и деревня, состоящая где-то чуть более чем из сотни домов.