— Мне кажется, это здесь, — шепнул Адальбер. — Не спрашивай почему, но именно в таком доме могла бы жить семья, обладающая старинным украшением…
— Я охотно согласился бы с тобой, будь дом пустым. Но там кто-то есть, в одной из комнат горит свет.
Действительно, сквозь приоткрытую дверь-окно на крыльцо с тремя ступеньками пробивались желтые лучи.
— Неужели мадемуазель вернулась? Мне хочется взглянуть!
— Хорошо же ты будешь выглядеть, если тебя встретит злобный тип, который решил выкурить последнюю трубочку за кроссвордом…
Но старый демон авантюры уже завладел душой Альдо. Выйдя из машины, он подошел к ограде и смерил ее взглядом: не слишком высоко, залезть можно без проблем. Выбрав опорные точки, из которых самыми надежными были заросли на гребне стены, он устремился на штурм и через пять секунд уже сидел верхом на ограде, покрытой густым ковриком из мха. Мгновение, чтобы перевести дух, — и он исчез за стеной. Легкий шум возвестил о его благополучном приземлении. Адальбер, в душе проклинавший женатых отцов семейства, которые принимают себя за Арсена Люпена[34], тоже выбрался из машины и подошел к воротам. Сквозь прутья решетки он увидел, как Альдо с кошачьей осторожностью пробирается по травяной дорожке, отграниченной двумя горшочками с геранью, входит затем в лучик света и, выпрямившись, пристально смотрит в окно, очевидно удивленный тем, что предстало его взору.
Завершив внутреннюю борьбу между любопытством и нежеланием карабкаться вверх в смокинге и лакированных ботинках, Адальбер все же бесстрашно одолел стену и через несколько секунд присоединился к другу. Увиденное заставило его открыть рот в безмолвном изумленном возгласе: это было чрезвычайно печальное зрелище.
Сидя на табурете для пианино спиной к инструменту, какая-то девушка беззвучно рыдала посреди разгромленной гостиной. Прежде это была, вероятно, премиленькая комната: стены, затянутые узорчатой шелковой тканью, зеркало на камине в виде головы пастуха, какими их представляли некогда в Трианоне, люстра с хрустальными подвесками, потускневшими из-за легкого слоя пыли. Но сейчас все выглядело так, как если бы здесь пронесся ураган. Вся мебель была опрокинута: на полу валялись ящики из шкафов и множество мелких предметов, два глубоких и три обычных кресла были вспороты, так же как и канапе Людовика XVI, портреты и картины сорваны со стен. Девушка, обхватив руками колени, созерцала этот разгром с ужасом: из ее зеленых глаз текли слезы, но она и не думала их вытирать. Строгий костюм, фетровая шляпка, сумочка, перчатки и туфли, а также чемодан служили доказательством того, что хозяйка только что вернулась из путешествия и застала свой дом разоренным.
— Мы подоспели вовремя! — прошептал Адальбер. — Это, конечно, та, кого мы ищем, а по дому как будто Аттила прошелся.
— Надо в этом убедиться и посмотреть, что можно сделать.
Машинально стряхнув с себя пыль, Альдо постучал в стеклянную дверь-окно и направился к жертве неизвестных вандалов:
— Прошу вас извинить меня! Вы ведь мадемуазель Отье?
Он заговорил очень мягким тоном, но она вздрогнула, подняла голову, и мужчины увидели ее лицо — совершенно восхитительное! — с горящими гневом глазами.
— Кто вы? И что делаете в моем доме? Вы пришли завершить свою работу?
С этими словами она вскочила и яростным жестом сорвала с себя шляпку, открыв волосы того же светло-медового оттенка, что и кожа. Высокий рост, длинные ноги, тонкая и одновременно сильная фигура — девушка была так красива, что гости едва не задохнулись от изумления. Адальбер опомнился первым.
— Боже мой, нет! Мы люди светские, и вандализм нам чужд. Мы просто… хотели помочь вам.
— Чем? Прибраться в доме? И как вы проникли сюда?
— Стена, — объяснил Альдо, указав на исцарапанные черные лаковые туфли. — Признаю, мы поступили неординарно, и у вас есть все основания не доверять нам. Но я даю вам слово дворянина, что мы желаем вам только добра…
— Дворянина? Наверное, джентльмена удачи?
— Несколько раз удача мне улыбалась, но, полагаю, такого титула я не заслуживаю. Меня зовут Альдо Морозини, я венецианец, эксперт по драгоценным камням и князь в придачу. Что до моего друга…