– Я просто говорю, – обиделся Эрри, – А не как человек.
Страх наконец отступил и он собрал себя в человека, очень молодого и бледнолицего. Поежился: легкая одежда была частью его самого и от холодного ветра его ничего не спасало.
– Ничего себе, – сказала девушка уважительно, – Тогда точно не жалею, что за тебя вступилась.
– Спасибо, – сказал Эрри и тоже сел.
Девушка была рослой, выше многих мужчин в ауле и выше Эрри в любом из его обликов, хотя и совсем молодой. У неё были прямые брови и глаза глубокого синего цвета. Эрри показалось, что в её глазницах спряталось вечернее звёздное небо. Волосы, удивительно светлые для всех местных, были заплетены в несимметричные косы. Одежда – меховая и кожаная, как и у тех, кто был в ауле, но качеством куда лучше. Увесистый рюкзак она положила рядом, а чуть изогнутый меч вернула в ножны.
– Почему ты меня спасла? – спросил Эрри, – Тебе же тоже было страшно.
– Не было, – уверенно соврала девушка, – Но я очень не люблю, когда людей жгут на кострах. Или тех, кто так похож на человека. А ты ещё и разумный оказался.
– Спасибо, – повторил Эрри, продолжая разглядывать девушку, та делала то же самое.
– Имя у тебя есть? – спросила воительница.
– Есть. Ну, наверное, – Эрри засомневался, – Ну я думаю, что это моё имя. Эррилаэт. Но слишком уж оно длинное, Эрри нравится мне больше.
– Хорошо, – она чуть улыбнулась, – А меня зовут Грейсзар, но можно и просто Грейс.
Девушка поднялась, подхватив свой рюкзак. Двинулась вниз по лесистому склону. Эрри подскочил и последовал за ней.
– Всё идёшь за мной? – вновь спросила Грейс через плечо.
– У меня никого нет, а ты мне помогла. Могу стать тебе другом! – и, переменившись, Эрри добавила, – Или подругой. Идти вместе, по пути.
– А как ты вообще здесь оказался, – Грейс глянула через плечо, – оказалась, что у тебя никого нет? Хотя ты в самом деле выглядишь чудно, даже когда человек.
Из леса они вышли к реке, что терялась среди громады белых камней. Слышен был лишь неотступный рокочущий шум. Деревенька, где Эрри чуть было не сожгли, едва виднелась выше по течению.
– Я не знаю… – начала Эрри и развела руками.
Перед глазами возникло воспоминание, ещё столь свежее. Эрри не помнило, как возникло осознание самоё себя и ощущение всего вокруг. Первым был звук, рокочущая вода. А вокруг что-то холодное, окружавшее жидкость его тела со всех сторон. Оно лежало внутри так долго, что в нем родилось ощущение времени. Собрав силы, оно потянулось и холод сверху поддался. Рокот воды перебил скрежет и бесформенная капля оказалась на свободе. Медленно и не спеша, оно ощупывало собой все вокруг. Оно ещё не знало, что может видеть, ведь вокруг была абсолютная тьма. Вода, холодная и громкая была совсем рядом и капля не полезла в шумный поток.
Ощупало свою темницу снаружи – что-то холодное и продолговатое, все во вмятинах и глубоких царапинах. Серебро его тела нащупало углубления, непохожие на остальные. Пройдя по нему своим отростком, внутри появилось слово – Эррилаэт. У него появилось имя.
Вскоре оно обнаружило туннель – длинный предлинный, и порой такой узкий, что ему приходилось напрягаться всем телом, вытягиваясь в длинную нить. Эрри ползло все выше и выше. Однажды, из дыры в стене задул поток горячего воздуха и Эрри поняло, что все время до этого, ему было холодно. Серебряная капля поднималась все выше и выше.
Ему встречались другие живые существа – и больше, и меньше его самого. Некоторые были бледными и мягкими, другие темными и жесткими. Но не было никого, кто был бы похож на самого Эрри. Вскоре появилось и другое чувство – голод. Но он долго не мог его утолить. Он набросился на одну бледную и маленькую тварь, но чувство животного страха ошеломило его и он отпустил. Прошло ещё много времени, прежде чем нестерпимый голод вынудил его действовать. Эрри поймал и полностью поглотил небольшое безглазое существо с твердым панцирем. Внутри все рвалось от смеси чувств – собственных и чужих. Но пришла сытость и оно, оставив позади панцирь, поползо дальше.
Все выше и выше – и вскоре все вокруг стало не черным, но серым. Эрри поняло, что может видеть и узнало, что есть цвета. Подсознательным усилием, Эрри сфокусировало глаза на поверхности своего тела. Вокруг был снег и голубой лед, дышалось тяжело. То и дело налетали порывы морозного ветра, который грозил превратить всего Эрри в серебристую ледышку. Но его поразил простор. Его поразило небо. Его поразило то, что стен не было, не было потолка. С одной стороны горы уходили в самое небо, превращаясь будто в единую стену из камня и льда. С другой же горы опускались и виднелось что-то зеленое.
И оно повернулось спиной к самым высоким горам и пошло, сквозь снег и лед, оставляя за собой и пещеру.
– …и потом селяне из Ладыга захотели тебя сжечь, – закончила его историю Грейс.
Все время она молча слушала его. Иногда приоткрывала рот, но так ничего и не сказала. Оказываясь совсем рядом, Эрри чувствовал от неё смешанные эмоции: удивление и непонимание. Грейс, кажется, сама не понимала, верить ему или нет.
– Как так вышло-то? Ты же облики меняешь! Сейчас я бы и не сказала, что ты и вовсе не человек. Так, чужестранец.
– Я кое-что сказала, – потупилась Эрри, переступая через ручеек, – Все стали смотреть на меня. От паники я потеряла форму и, ну…
– А что ты им сказал..а-то? – удивилась Грейс.
Эрри повторила. Девушка остановилась и расхохоталась.
– Ну ты даешь! – продолжая посмеиваться, сказала Грейс, – Хотела бы я на их лица посмотреть!
Эрри неловко улыбнулась и развела руками. Они продолжили спускаться по долине реки. Местами дорога терялась среди громадных белых камней. Взгляд Эрри наткнулся на развалины дома. С одной стороны он казался абсолютно целым, но другой у него просто не было. Снизу был только обрыв, но не пол. Грейс объяснила, что озеро, выше по течению, вышло из берегов. Сель потащил воду, камни и вырванные деревья. Река Дырвáсу уничтожила почти все поселения, что были в долине. Лишь немногие дома остались целыми, со всеми стенами, крышей и полом.
Вдвоем они обогнули отрог горы и стали подниматься уже по другой долине. То тут, то там виднелись неказистые башенки. Как сказала Грейс, местные балдынцы часто складывают их из плоских камней. Горы вокруг изобиловали такой породой, оттого этот материал встречался здесь чаще всего другого.
– Так куда ты идёшь? – спросила Эрри.
От непростого подъема всё её тело едва заметно расширялось и сжималось.
– Только вперёд! Из этих гор, наружу! – гордо сказала Грейс.
– Я тоже туда хочу, – задумчиво пробормотала Эрри.
– И зачем? Сама же сказала, что ничего не знаешь.
– Поэтому и хочу. Хочу узнать все про себя. Хочу добраться до Слез Матери Богов. Выпить и понять, что я такое.
Грейс посмотрела на Эрри уважительно.
– Тогда нам по пути, – улыбнулась она, – По крайней мере пока. Я тоже иду к центру земель, к своему народу.
– В ауле сказали, что ты хьольга, – вспомнила Эрри.
– Да, так зовется мой народ, – кивнула Грейс, – Они живут далеко–далеко отсюда, в холодном поясе центральных земель. Гордый народ суровых воительниц. Таких, как я!
– А как ты оказалась здесь? Как ты сказала, в балдынских горах? Если твой народ так далеко.
– Не знаю, – недовольно ответила Грейс, забираясь на мшистый камень и подавая руку Эрри.
Рука твердая, жесткая и сильная.
– Всё, что знаю, это то, что воительница-хьольга принесла меня в дом к Альхье и вскорости умерла.
Она ласково провела пальцами по рукояти меча на поясе.