– Этот клинок – её, последнее, что от неё осталось. Но она не была мне матерью. Она четко передала это. Так что можно сказать, – выдохнула Грейс и выпрямилась, – Я ищу не только свой народ, но и мать.
Эрри кивнула, также уважительно. Они продолжили путь, поднимаясь по долине. После очередной каменистой гряды остановились.
– Ты голод…на? – спросила Герйс, оглядывая Эрри, – Слушай, а ты можешь вернуться? Ну, я имею в виду, в то, каким ты был на поляне в лесу.
– Хорошо, – чуть удивленно сказал он и снова вытащил из памяти форму бледнолицего мальчика, – А зачем?
– Так привычнее, что ли, – дернула плечами Грейс, – Первое впечатление ведь самое важное. А девочка эта как будто и не ты. И в родах я путаюсь.
– Ладно, – уже искренне удивился Эрри, – Но это тоже не я. Это просто кто-то, кого я отчего-то помню.
– В каком смысле? – наклонила голову Грейс и передала Эрри большой серый сухарь с полоской вяленого мяса.
Тот отправил все это разом внутрь, по-человечески через рот, и начал с аппетитом поглощать, наслаждаясь прекрасным соленым вкусом.
– Какой ты всё-таки странный, – ухмыльнулась Грейс, – Люди обычно жуют. Так что там с твоей памятью?
– Я не могу превращаться во что угодно, – объяснил Эрри, продолжая наслаждаться едой внутри себя, – У меня это никак не получается. Но я помню несколько обликов. Ими я и могу становиться.
Он замолчал, глядя в наполненные интересом бездонные глаза Грейс.
– Есть ещё другие, – продолжил Эрри, – Кроме этих. Их больше. Но я их помню плохо. Только смутные образы. И у всех чего-то не хватает.
– Эх жаль, – жуя сказала Грейс, – Всегда хотела посмотреть на себя со стороны.
Доев, они продолжили путь. Солнце почти завершило своё небесное путешествие. Стало холодно, поднялся ветер. Узнав, что Эрри холодно и одежда его ненастоящая, Грейс удивилась. Отдала ему плотные шерстяные рубашку и штаны.
– Сапог вторых у меня нет, – хмыкнула она, закрывая рюкзак, – Надо нам с тобой найти ночлег. Может и купим что-то.
Солнце скрылось за снежным хребтом, когда пара добралась до небольшого поселения. Сложенные из плоского камня домишки расползлись по берегу бирюзового озерца. Над ним и аулом, как и всегда, высилась невысокая башенка из того же материала, что и вся остальные дома. Когда они подошли ближе, стало слышно заунывное пение. Эрри вспомнил песню странника в маске и понял, что они плачут и умоляют. Только бы Актар вернулся. Только бы Актар вновь защитил. Только бы Актар вновь пригрел своих несчастных и оставленных детей. Только бы Актар сразил своей божественной дланью всех врагов.
– Не повторяй того, что сказал в Ладыге, – предупредила Грейс.
– Не буду! – торопливо заверил её Эрри.
На странную пару: девушку-хьольгу и бледного мальчика с большими глазами местные балдынцы смотрели с явным недоверием. Но уверенность Грейс, косточки с рунами в виде платы и жалостливый вид Эрри сделали свои дело. Последний оказался обладателем плохеньких сапог, меховой куртки и прожжённого местами одеяла. От зябкой ночи они спаслись в старом хлеву. Ветер сюда не проникал, но и пахло гадостно.
Убедившись, что Эрри снова ничего не ляпнет, Грейс дала ему три костяшки с рунами и отправила за лепешками. Сама она стала готовить ночлег.
Вскоре Эрри вернулся без денег, неся крупную деревянную миску с наваристой похлебкой и тремя лепешками.
– Ого! – удивилась Грейс, разделяя горячий ужин с Эрри, – Как ты так умудрился?
– Я сказал как есть, что мы голодны, – пожал плечами он, – Просто нашел женщину, которой стало нас жалко.
– Молодец! – похвалила его Грейс, – Если хотим добраться до центральных земель, твои таланты буду очень для нас кстати!
“Кажется она не поняла”, – подумал Эрри, – “Как хорошо я понимаю, что люди чувствуют, какие эмоции”.
Поев, стали укладываться. Грейс постелила себе чуть поодаль от Эрри, легла с мечом, обняв ножны как человека. Он был все ещё близко к ней и почувствовал стену, сотканную из гордости, неприязни и чего-то ещё, чего и сама Грейс не могла себе объяснить. Эрри не хотелось лежать одному и мерзнуть, но меч был страшнее холода. Он лег и растекся под одеялом серебристым пятном и, расфокусировав зрение, заснул.
II. Грейсзар
Грейс вытерла пот и сердито взглянула на солнце. И надо было ему выглянуть как раз тогда, когда они перебирались через перевал! Светило жарило нещадно и Грейс казалось даже, что все внутренности у неё свялились. Жаль только, что сесть и отдохнуть толком было нельзя: Альхья уже точно выслал за ней погоню, если и сам не бросился вслед. Грейс покосилась через плечо.
Её неожиданный спутник сидел на камне неподалёку. Интересно, жарко ли ему также, как и ей? Он вообще ощущает теплоту или только холод? Как бы то ни было, держался Эрри хорошо. Если он не соврал, что в горах едва больше недели, то вообще отлично. Хотя, кажется, врать он вообще не умел. Только смотрел своими странными глазами и серебрился, то ли от недовольства, то ли от растерянности. Странный спутник, но Грейс ни мгновения не жалела, что спасла его от тех мужиков. Говорить с Эрри было интересно, хотя он и вправду ничего и ни о чем не знал.
– Поднимаемся, – сказала Грейс, выполняя свою команду.
– Долго ещё будем идти по горам? – спросил за спиной Эрри.
– Нет, не очень, – не слишком уверенно ответила она, хотя голос её звучал как обычно.
– Ты уже бывала здесь?
– Очень давно, – Грейс неопределенно покрутила рукой, – Много лет назад. Альхья ездил сюда со мной.
– Зачем? Показывал красоту? – абсолютно искренне спросил Эрри, обводя взглядом лесистую долину под ногами.
– Показывал, но не мне, а меня, – хмыкнула Грейс, спускаясь и подавая руку Эрри.
Ладонь у него была чуть влажной и холодной, всегда холодной.
– Что это значит? – удивился он, – Хотя ты, кажется, многих здесь удивляешь. Альхья был как тот странник? Только не пел, а показывал тебя за косточки?
Грейс засмеялась, шагая по ручью, разлившемуся по дороге.
– Нет, – ответила она, – Альхья - таубий и долина преклоняется перед ним и его крепостью. И возил он меня показывать другому таубию. Видишь вот эту гору? Что разбивает долину под нами на две?
– Вижу, – подтвердил Эрри, – Какие там поля слева! Чудесные!
– Да, да, – не слишком прониклась его восторгом Грейс, – И гора, и все три долины преклоняются перед таубием Бахкчерó͘м. Ни у кого нет стольких земель, стад и людей, сколько у него. И один лишь он сидит в старой-старой крепости в горе.
– Старая крепость! Большая? Хочу на неё посмотреть! – заявил Эрри.
– Нет, – отрезала Грейс, – Крепость стоит в перевале вон в той, правой и лесной долине. Мы же пойдем через левую, с полями, что так тебе понравились. А за тем перевалом, говорят, и горы уже мельчают.
– Но почему? – не отставал Эрри, – Мы же иногда останавливались у людей!
Грейс вздохнула. Он не знал, что такое брак и, кажется, мужчины и женщины для него различались также, как куртка и жилет. Спроси его: “Что такое разделить ложе?” и Эрри искренне удивится и ответит: “А что оно такое большое, что его надо делить?”. И тем более, что он, от появления своего свободный, может знать, что несет с собой брак с таубием?
– Хорошо, значит идем через долину с полями! – согласился Эрри, будто заглянув в мрачные мысли Грейс.
“Не придётся ничего ему сейчас объяснять, хорошо” – подумала она.
Они вновь вышли на берег горной реки, чей шум стал им верным и неотступным спутником. То и дело на дорогу спускался светлый сосновый лес, идти по которому было удивительно легко и приятно. Порой они выходили на плоские склоны, все покрытые россыпью прекрасных цветов. Даже Грейс не могла не отметить красоту этого пурпура, сколь замечательны эти фиолетовые колокольчики и как чарующе раскинулись голубые полотна.