– Когда я была здесь в последний раз, – сказала девушка, искоса взглянув на Гыгку, – Тут стоял базар, где он? Неужели у господина таубия случилась беда?
– Нет, вовсе нет, – неубедительно ответил тот и отвернулся, – Торговцы разошлись просто, готовятся к большому базару.
– Ага, – сказала Грейс значительно и нахмурилась.
Эрри слез с ослика и с того стали снимать тюки и поклажу. Девушка подошла к нему и тихо сказала:
– Будь осторожен и держись рядом, – шепнула она, – Рынка нет, но все выглядят слишком хорошо, для бедности.
– Толще и крепче, чем все, кого мы видели до этого, в аулах, – столь же тихо ответил Эрри.
Грейс кивнула. Гыгка подошел и пригласил их внутрь, умыться и переодеться перед встречей с хозяином. Девушка настояла на том, чтобы никто, кроме её слуги не присутствовал в комнате и вскоре они действительно остались одни. Но немного погодя хмурая, удивительно крупная и полная девушка, едва младше Грейс, принесла увесистый пузатый кувшин с горячей водой. Она грубовато поздоровалась, поставила его рядом с тазом и вышла.
– Не подглядывай, – сказала Эрри Грейс и зашла за тканевую ширму, натянутую на деревянный каркас.
– Хорошо, – удивившись ответил тот и сел спиной к ванной.
Стал разглядывать комнату, куда их поселили. Когда они только входили в подгорную крепость, внутри у него все сжалось. Эрри вспомнились те узкие туннели и пещеры, из которых он так хотел выбраться. Но внутри потолки оказались удивительно высокими, сводчатыми, иногда даже с широкими деревянными балками в самых больших залах. В комнате, где они в конце концов оказались, было даже небольшое узкое окошко, из которого был виден двор.
– Ты прав, – сказала Грейс из-за ширмы, – Они все здесь полные и крупные, даже слуги. Слишком, для крепости с таким малым количеством людей и без рынка, что всегда здесь был.
– И я не понимаю, – ответил он, разглядывая узор на коврах, устилавших весь пол, – Чего они от нас хотят.
– Ничего хорошего, – буркнула девушка.
– Я не понимаю, что они чувствуют, – пожаловался Эрри, – Воины, которые вели нас были напряжены и… что-то ещё, но я никак не могу понять что.
– Я тоже не слишком счастлива, – хмыкнула Грейс, после чего раздался легкий плеск воды, – Со всеми я бы не справилась. Пришлось ехать прямо сюда.
Она сказала это уверенно, как будто будь их на одного меньше, она бросилась бы в бой и вышла победительницей. Но Эрри понимал, что глубоко в душе она тоже боялась и лишний раз не стала бы обнажать клинок. Но ему все равно стало спокойнее и он улыбнулся. Смелость девушки вселяла уверенность и в него самого. Эрри казалось, что, пока она рядом, из любых передряг они непременно выберутся.
– Сильно тут все поменялось? По сравнению с тем, когда ты была тут в последний раз? – спросил Эрри.
– Сильно, – ответила Грейс, плеснув водой, – Все стало меньше, но всё столь же велико. Но никого не помню, только самого Бахкчера.
– Чего нам от него ждать? Каким он был тогда?
– Напугал меня, сильно, – сказала Грейс недовольно, – И не стоит от него ничего хорошего ждать. Думай лучше, можно ли отсюда сбежать. Высоко спускаться из окна?
Эрри поднялся и выглянул во двор. Взгляд Эрри упал на нескольких воинов, что за веревки тащили в конюшню вороную лошадь. Та упиралась, мотала головой и яростно била хвостом. Морду её сдерживали какие-то кожаные полоски.
– Высоко, – ответил Эрри, возвращаясь на своё место в комнате, – Просто так не спрыгнуть. А ещё там лошадь снаружи.
– Лошадь? – переспросила Грейс, – Нормальная? Или как те, на полях?
– Не знаю, но кажется, как те. Морда у неё связана, она пасть раскрыть не может.
– Понятно, – Грейс тяжело вздохнула и с плеском вылезла из корыта.
Вспомнив просьбу не подглядывать, Эрри отчего-то захотелось это сделать и узнать, почему же нельзя было смотреть. Но подумав, он решил просто спросить.
– Почему нельзя подглядывать?
Грейс засмеялась.
– Вырастешь – узнаешь, – добавила она, оставляя Эрри в замешательстве.
Девушка вышла из-за ширмы, переодевшись и распустив волосы, впервые за всё долгое время их путешествия вместе. Красивыми волнами они спадали на плечи. Отчего-то они поменяли свой цвет, став серебристыми, с удивительным оттенком металла. Эрри почувствовал удивительное родство где-то глубоко внутри себя.
– У тебя волосы другого цвета стали, – заметил он, переступив с ноги на ногу.
– Стали, – улыбнулась Грейс, – Иди мойся, пока вода теплая. Добавь себе кипятка из кувшина.
Он послушался и скрылся за ширмой. Раздевшись, опасливо залез в тазик. Вода оказалась удивительно теплой и приятной. Всё, что встречалась ему до того, было холодным, пробирало до нутра. Каждый раз ему казалось, что поверхность его тела становилась хрупкой и вот-вот могла сломаться.
– Это обычай моего народа, хьольг, – вернулась к теме Грейс, – То немногое, что знаю и отчего-то помню. Мы собираем цветы, растения и коренья и красим волосы. По особым случаям.
Она замолчала. Эрри, сбросив форму, опустился на дно корыта. Но быстро ему перестало хватать воздуха и Грейс было не слышно. Он вынырнул и замер, выставив часть себя наверх и наслаждаясь пробирающей теплотой.
– А какие случаи особые? – спросил Эрри.
– Я… – Грейс замялась, впервые за все время, – Не знаю я. Не кому мне было рассказать. Только и помню, что у той воительницы волосы были заплетены в косы и окрашены. И с собой у неё были другие краски...
Она снова замолчала. Девушка была за ширмой и Эрри не мог увидеть её лица и эмоций на нём, а чувства были сложными и противоречивыми.
– А мне… Нужно было что-то от моего народа. Поэтому я крашу волосы, как и они.
Замолчали и после Эрри достаточно быстро домылся: вода стала холодной и неприятной. Выбравшись он вновь стал мальчиком и надел новую одежду. Она приятно прилегла к телу и Эрри впервые подумал, как приятно быть чистым и умытым. Грейс сидела и тёрла свой клинок небольшой тряпочкой. Волосы у неё были вновь заплетены в косы. После разговора о хьольгах она стала молчаливее обычного.
Вскоре к ним пришли и пригласили на ужин к самому таубию Бахкчеру. Вздохнув, Грейс вернула меч в ножны и, не снимая его с пояса, первой вышла из комнаты.
– Оставьте оружие в комнате, – сказала та же девушка, что принесла им воду, – Вам оно не пригодится.
– Нет, – тут же уперлась Грейс, – Это моё оружие, я – хьольга, для нас оружие священно и расставаться с ним нельзя.
Служанка хмуро посмотрела на неё, но с места не сдвинулась. Эрри почувствовал недовольство и брезгливость внутри Грейс, когда та добавила:
– Я таубиева дочь, – объяснила она, подняв подбородок.
Все местные и правда были полны и крепки, но высотой Грейс все равно превосходила всех из них. Поэтому могла смотреть на них в обоих смыслах свысока.
– Хорошо, – склонила голову служанка и повернувшись пошла по коридору.
Широким шагом Грейс пошла за ней, а Эрри поторопился за подругой, лишь бы не отстать. Ему хотелось держаться как можно ближе к спутнице, а перспектива потеряться среди этих коридоров по-настоящему пугала его.
Внутри крепость казалось бесконечной и пугающе тихой – толстые каменные стены, частые повороты и лестницы не давали звукам разнестись внутри горы. А редкие окна давили и угнетали не меньше, чем тишина. То и дело, однако, будто из самих стен доносилось журчание и шум воды. Грейс негромко объяснила, что вода из ледника на горе спускалась по трубам и желобам прямо в крепость и текла по ней как кровь по венам. Метафору он не совсем понял, но устройство замка его впечатлило.