— Мы ещё обязательно пообедаем вместе, — Эрза неизменно поддерживала мужа в построении карьеры.
— Если моё место за это время не займёт кто-то другой, — ядовито-ехидно и в то же время с неподдельной болью, ясно передавшейся через ментальный контакт, вдруг ответил чародей.
— Ты опять… — болезненная ревнивость Илло иногда очень злила Эрзу, но не реже и вызывала искреннее сочувствие: благодаря побочным свойствам их магического резонанса она могла ощутить, что чувствует в эти моменты спутник её жизни, в какой кипящей смоле варится его душа. Она подавила приступ раздражения.
— Илло, тебе не о чем волноваться. Ну вот совсем. Просто поверь мне. А да, и не вздумай за мной шпионить, я запрещаю. Ненавижу это.
В последнее время ей полюбилось одно кафе, «Лесная веранда», оправдывающее своё название обилием увитых растениями белых резных колонн, большой площадью и разомкнутостью пространства: две стены отсутствовали, и помещение незаметно переходило в небольшой садик, за которым шумела одна из крупных улиц Столицы. Одновременно уютное и открытое, словно закуток лесной поляны, это место притягивало Эрзу возможностью затеряться в толпе, передохнуть, попить местный аналог кофе и понаблюдать за эльфами, не встречая ответного заинтересованного взгляда. Или почти не встречая.
Даже воздух тут казался каким-то свежим, а к причудливо вписанным в интерьер настоящим живым деревцам, растущим из заботливо огороженных участков земли, Эрза никак не могла привыкнуть: они были расположены там и сям безо всякой системы, но вместе с колоннами и клумбами цветов всё же сливались в один удивительно завершённый и полный ансамбль — и это безо всякого подобия симметрии. Как бы случайное, всё располагалось на своих местах. К этому умению организации пространства эльфов Эрза, будучи человеком, всё никак не могла привыкнуть.
Она не раз пересчитывала деревья в этом кафе, отдыхая после обеда, даже рисовала схемы расположения столиков, клумб, колонн и деревьев, пытаясь постичь основы ускользающей от неё гармонии, и однажды её озадаченный взгляд встретился с рассеянно-мечтательным взглядом голубых глаз эльфа за дальним столиком. Взгляд задержался на ней, должно быть, его обладатель удивился неэльфийским чертам лица Эрзы, но ни враждебности, ни подозрительности, ни холода не промелькнуло во взгляде незнакомца, напротив, он вдруг чуть улыбнулся, робко и неуверенно, словно ребёнок. Может быть, этот эльф был ещё юн, а может, лишь создавалось такое впечатление: в чертах лица Илло Эрза тоже не раз ловила детское выражение, причём иногда в самые неожиданные моменты их совместного досуга, а ведь её мужу шла уже третья тысяча лет.
Порадовавшись вечной молодости дивных созданий, Эрза, один из самых талантливых магов поддержки, усиливающих чужую чародейскую силу, отвела взгляд в сторону, почти сразу забыв эльфа из толпы. Но на следующий день открытый взгляд голубых глаз и робкая, не до конца оформленная приветственная улыбка напомнили ей об этом случайном эпизоде. И на следующий вновь. Таинственный незнакомец умудрялся рассматривать её, не становясь навязчивым и не вызывая раздражения. Может быть, виной был его рассеянный и мечтательный вид, будто вовсе не на Эрзу он смотрел, а сквозь неё. Ни разу она не ловила пристального или цепкого взгляда, словно воздушная невесомая паутинка зацепилась случайно за неё и вот-вот её сорвёт порывом ветра. Часто эльф опускал голову к бумагам, которые носил с собой: должно быть, он тоже работал где-то неподалёку, как и Эрза, и ходил в это время обедать. Она почти не обращала на то, что он делает, внимания, но если эльф долго не вспоминал про неё, она сама начинала смотреть на него в ожидании.
Довольно быстро это детское переглядывание надоело решительной Эрзе, и в очередной свой приход под сень «Лесной веранды» она просто села за столик незнакомого эльфа и поздоровалась с ним как ни в чём не бывало, не спеша, однако, называть своего имени. Эльфа это полностью устроило, он не смутился и не растерялся, не представился сам и не стал спрашивать её имени, одарив Эрзу полной версией своей лёгкой улыбки, и повёл себя так, будто они уже давным-давно знакомы. Россыпь бумаг, которые носил с собой эльф, оказалась рисунками, искусными рисунками трав, цветов, деревьев, зданий Столицы, а на неумело спрятанном поглубже очередном листе Эрза успела заметить нарисованные чёрные пряди волос и догадалась, что художник работал и над её портретом.