Казалось, голос его звенел под конец речи. Хотя быть такого не могло — Вайнштейн от природы обладал довольно глухим тембром.
— Да-а, — протянул Алиев. — Это ведь может сработать! Я, честно говоря, не представляю, что я мог бы этому противопоставить.
— Но важно не переборщить, — добавил скептичный Догилевич. — Нужно внимательно просчитать наиболее эффективные в этом смысле точки и по ним уже бить. А то подорвём ему весь спрос — потом самим придется ситуацию восстанавливать. Или вот ты, Игорёк, про повышение цены производства сказал. Так мы его просто разорим, и тем дело успокоится. То есть я на чём хочу заострить… Надо просчитать всё так, чтобы его только придушить, а не задушить. Чтобы дышал потом под нашим контролем, а не трупом лежал.
Я фигурально, фигурально! — воскликнул он, видя недовольное движение Владимирского.
— Что ж… — после паузы проговорил он.
Но его задумчиво прервал Алиев:
— А мне вот ещё какая фраза из головы не идет. Помните, Анатолий сказал про бухгалтершу его? 'Влюблена, как кошка'? Ну, там ладно — старый женщин, последняя романтика.
А вот что у Серебрякова с семьей? С женой у него всё нормально?..
Х.9.
— …Что мне делать, Антон?!
Обычно разговор двух супругов после вскрытия измены превращается в поток взаимных обвинений. Причём строятся они не на базе здравого рассудка — о чём уж тут говорить в таких условиях! Нет, бал правит обида. Ощущение предательства. 'Нож в спину' — только так можно описать это состояние. Конструктив, разумеется, при этом никак не выстраивается.
А главное — не обижаться надо, а понять! Понять, почему тебе изменили. Чего партнёру не хватало в тебе. Чего ты, будучи верным и любящим партнёром, не смог или не смогла дать своей половине и что он решил добрать на стороне
В этом суть.
Пусть даже не вернуть ушедшего. Жизнь большая. И это знание необходимо для того, чтобы не повторить тех же ошибок с новым любимым.
Но это не должны быть въедливо-лобовые разговоры из разряда: 'Чего тебе не хватало?', 'Я хочу знать всё!', 'Как ты смог!' Нет, напротив, надо уважать выбор своего любимого. Пусть даже такой разрушительный. Ведь он любимый, не так ли, — раз его измена что-то значит для вас?
А потому очень важно понять — что измена ему дала. Отношения между людьми — важная, но всего лишь часть природы. И в природе подсчитывается всё. В том числе и цена измены.
А измена отнимает немало… Отнимает семью. Детей, Любовь, наконец. Память о ней, о любви. И раз человек на это идёт — значит, измена даёт ему нечто большее, нежели стоят эти потери.
А дальше — хоть бухгалтера зови, сводить дебет с кредитом. Либо обретённое в ходе измены — очень, очень ценно в сравнении с ценностью семьи. Либо напротив: цена семьи стала слишком —
— слишком мала…
Впрочем, в этом есть и надежда. Если существует что-то, что может вновь поднять эту цену… то есть шанс всё вернуть!
В данном случае шанс такой, кажется, был.
Конечно, сама Анастасия пока что не собиралась 'его понимать'… но сам этот инцидент с разбитым бокалом и чудесным спасением благодаря младенцу говорил о главном — ещё меньше она хотела его терять, своего Виктора.
— Настенька, во-первых, сначала нужно успокоиться.
— Как он мог! Он же врал мне. Он… он предал меня! Ненавижу! И чёрт с ним! Пусть катится к своей шалаве!
Нет, всё же я прав был вчера. Она действительно быстро успокоилась.
— Настя, это не выход, — я постарался сделать тон как можно более мягким. — Ну, 'укатится' он к шалаве. И она будет владеть тем, что дорого вам. Вашим она владеть будет! Вам это надо? А она — она того заслужила, чтобы пользоваться вашим достоянием? Поэтому в ваших интересах — защитить своё. Даже отобрать обратно. Немцы вон в войну Сталинград почти взяли. А сказано было: 'За Волгой для нас земли нет!' — и где те немцы? Замёрзшие и голодные в плен попали. Отчего бы вам не сделать то же с вашей соперницей? Представляете, какое это удовольствие — вывести её с поднятыми руками из души мужа? На лёд Волги, фигурально говоря. И…
— …в полынью бросить, — вдруг едко докончила моя пациентка. И хихикнула.
Я внутренне поставил плюсик. Рано, конечно, радоваться, но очень важное сделано: мы выбрались на нужную дорогу…
— А Женевская конвенция? — поддержал я тон.
— Я её не подписывала, — высокомерно отрезала Серебрякова.
Нет, всё-таки она крепкая женщина!
— Но для этого надо сначала грамотно разработать план контрнаступления. А значит — первым делом разобраться в причинах поступка, — продолжил я увещевательно. — Если человек совершает что-то, на то всегда есть причины. Если он не шизофреник. Да и у тех, скажу вам как психиатр, тоже есть причины. Только не посюсторонней частью сознания продиктованные. Словом, надо разобраться, почему это случилось, а не рубить с плеча.
— Что там разбираться, — саркастически проговорила Анастасия. — Кобелиная сущность взыграла. Вот и вся причина…
Я рассмеялся.
— О-о, это было бы проще всего. Такая 'сущность' — у всех самцов рода хомо. Иначе на планете нам было бы не выжить. Но из-за кобелиной сущности далеко не всегда — очень и очень не всегда! — оставляют жену с маленьким ребёнком, налаженный быт и уходят в неизвестность.
Разворот 'все вдруг'. Её глаза вдруг набухли влагой.
— Тогда все ещё хуже, получается? — разочарованно проговорила моя пациентка. — Побежал за новой юбкой — это я ещё могу понять. Он с юности баловень женщин. Отказа не знал. Но теперь вы мне доказываете, что его не за другой юбкой потянуло, а чем-то не устроила именно я. Но что это изменит? Пусть его не устроила я. Но ведь он предал! В чём мне разбираться? Разве предательство прощают?
Я вскинул обе руки:
— Только не надо вот так политизировать ситуацию, Настя! Вы — взрослая женщина. Загляните себе в сознание. Разве вы не знаете, что на подобного рода 'предательствах' вообще вся человеческая цивилизация стоит? Это товарища раненого на поле боя бросить, провести врага в тыл своим, вступить в бой против своей родины — это предательство. Это осуждено всей историей и литературой. А на супружеской измене та же мировая литература и стоит. Одною своей лапою — точно! И именно потому, что супружеская измена слишком разнопричинна, чтобы подверстать её к одному определению.
Случается новая, но вполне истинная любовь — и она требует уйти к другому. И нет никакого предательства — просто новая любовь сменила закончившуюся. Помните у Ремарка: 'Человеческая жизнь слишком длинна для одной любви'? Это не совсем так, слова литературной проститутки не стоит абсолютизировать, но что-то верное в этом есть.
Случается простое приключение на стороне. Тоже без всякого поползновения на предательство супруга. Гульнул, не подвергая пересмотру основное — статус своей семьи.
А случается временное помутнение, так сказать, рассудка — увлечение, которое проходит уже через пару месяцев.
Да вы сами можете продолжить этот список — человечество минимум три тысячи лет об этом стихи и романы сочиняет.
Я потому и призываю разобраться. Ведь вовсе ничего не ясно с Виктором и вашими с ним отношениями. Половые гормоны — сила могучая, но разум способен их подавить. Давайте включим разум, Настя. И нам удастся понять, что — и отчего именно так — произошло. А как только мы это поймём — сможем определить и набор соответствующих действий. Даже если вам самой не захочется затем его возвращать…
Она глядела на меня, не отрываясь. Было довольно занимательно наблюдать за выражением её лица. Сначала на нём читалось недоверие, затем озарение — дескать, все вы, мужики, одинаковые, затем — задумчивость.
Наконец, она сказала:
— Странно всё получается, Антон Геннадьевич… Я вроде бы ни в чём не виновата. Это не я изменила. Это не я ушла. А из ваших слов следует, что разбирать надо именно меня, мою жизнь, моё поведение…