Чёрт, сказать, не сказать ли, что в львиных прайдах победивший самец нередко съедает детёнышей предшественника? Не стоит, пожалуй. А то будет у неё стоять эта страшилка перед глазами.
— Так что ревность к другому возможному отцу будет сидеть в нём, даже если наружно он не покажет виду. И подумайте, Настя, над тем, как заставить эту ревность выбраться из глубин подсознания наружу. Тут вам, жене, близкому человеку, виднее, что лучше предпринять…
Но это не всё, — остановил я её готовые сорваться с уст слова. Не время пока для спора. Пусть эта мысль укрепится в её голове. А обсуждать мы будем уже конкретные следствия и действия. — Вернёмся к отношениям между мужьями и женами.
Как на протяжении человеческой истории решалось это базовое противоречие между биологической природой самца и социальной ответственностью мужа? Как бы вас это ни удивило, но… социально закреплённым правом на мужскую измену! Да-да! Это право оформлялось в самые разные институты. В основе которых лежало разделение на законную жену и жён — прочих. Скажем, это не запрещаемое и большею частью не осуждаемое морально право 'пользоваться' рабынями в рабовладельческих обществах. При наличии единственной, законной жены, для отношений с которой существовали весьма жёсткие моральные императивы. В Древнем Риме нередки случаи очень серьёзных последствий — как для женщин, так и для мужчин, если отношения к законным супругам выходили за рамки общественной морали. А с рабынями было разрешено всё!
Или, скажем, эти многотысячные гаремы в Древнем Египте, где во дворце фараона жили жёны, дочери, сёстры, племянницы, наложницы и рабыни. Причем в сексуальную связь он мог вступить с любой из них… да, не дёргайтесь, даже с собственной матерью! — но тем не менее законность детей весьма внимательно и жёстко отслеживалась.
— А я иногда думала, — возразила Анастасия, — что наличие гаремов просто объясняется тем, что женщин вообще больше, чем мужчин. И это тоже придумала природа. Где-то это я читала: чтобы восстановить человечество, если оно вдруг неожиданно вымрет, для начала достаточно одного мужчины и десяти женщин.
Я кивнул.
— Но, откровенно говоря, — упрямо качнула головой моя пациентка, — для женщины, выросшей в традициях моногамии, и которой изменил муж, мало утешительного в том, что шимпанзе и фараоны делали то же самое. Этот экскурс в историю способен только убедить меня, бедную тётку, только в том, что все мужики — сволочи с древних времен.
Шутит уже. Прекрасно!
— А вот тут вы, Настя, и ошибаетесь, — улыбнулся я. — По сути, равенство между мужчиной и женщиной родилось из принципа социального и прочего равенства, провозглашённого Христом. И право её на одного и только собственного мужа по-настоящему закрепилось именно в христианстве.
Отсюда — и воспитание современной женщины в убеждении, что её право собственности на мужа обеспечено раз и навсегда. Отсюда — не отрицайте, уверен, что вы сейчас так думаете! — и ваши мысли, что этот психотерапевт лишь успокаивает вас. Выдумывая мешанину из любопытства-стероидов-эгоизма-компекса-неполноценности-и-так-далее. Этакий коктейль 'Наша природа', чтобы научно подвести базу под супружескую неверность.
Серебрякова усмехнулась. Попал! Люблю иногда обозначить этакое владение телепатией. Хотя, по совести, просто уже из собственного опыта знаешь, что в ответ на ту или иную мысль подумает пациент.
— Словом, — продолжил я, — как складно поёт, так?
На самом деле, знание именно природной, материальной базы супружеской неверности позволяет нам продумать и предложить, так сказать, 'контрмеры'.
Какие же? Как ни странно, очень простые и всем известные. Только редко кем предпринимаемые.
Мужчину тянет к разным женщинам, так? Мы это знаем. Этакий мотылёк, летающий над цветочным лугом и опыляющий разные цветы.
Что делать?
Всего лишь — знать, что 'мотылёк' на самом деле несколько подслеповат. Ему, по сути, всё равно, какой цветок опылять. Физиологически для него процесс мало различается в зависимости от вида растения. Следовательно, если найдётся некий цветок, который окажется достаточно умным, чтобы мобилизовать в себе силы и умение изменяться, оставаясь на месте, то мотылёк может порхать всю жизнь над ним. И ни разу не улететь в сторону.
Я сделал паузу. Слишком длительная образность тоже иногда делу вредит. Перейдём к конкретике.
— Самое интересное, что женщины той же природой просто вылеплены так, чтобы изменение себя не вызывало у них никаких трудностей. Они ведь изначально стремятся сохранять молодость и красоту, чтобы при утрате самца — причины утраты сейчас не рассматриваем — тоже сохранить свой биологический материал. А для этого нужен другой сильный самец, который поможет поднять и поставить на ноги детей. Да и её защитить. А чтобы его привлечь, нужна, как я сказал, молодость и красота. Или демонстрация их.
Чем женщины с удовольствием на протяжении всей истории человечества и занимаются. Мы твёрдо знаем, что уже вполне мощная, настоящая косметическая промышленность существовала и в Древнем Египте, но никто не сомневается, что украшали себя еще неандертальские женщины.
Беда в одном, — сделав небольшую паузу, проговорил я медленно, подчёркивая важность темы интонацией. — Времена меняются. У человека всё больше и больше интеллектуальных потребностей. Красивая и молодая женщина мужчине по-прежнему нужна. Но в той комплексной картине, по которой он оценивает возможную спутницу жизни, всё больше рисуется необходимых ему интеллектуальных и духовных черт. Помните, как у Ремарка? Атмосфера — вот что самое ценное в женщине и что отличает одну от другой! То, что даёт женской красоте подлинную жизнь, подлинную душу…
И именно эта атмосфера при длительной жизни в одной семье зачастую становится едва ли не самым застойным элементом. Застойным, Настя! Сначала застойным, потом затхлым. А потом естественным следствием становится то, что хочется открыть окно. Или убежать за порог.
Вот мужчина и убегает…
Кажется, я попал. Во всяком случае, она сидит, задумавшись, и явно примеряет эти слова к себе. Немного подождать. Слова: 'это верно', 'это похоже на то, что происходит у нас' должна сказать себе она.
И после паузы я обозначаю для неё программу действий:
— Я не консультант по делам семьи и брака, Настя, — тихо говорю я. — Я врач. Советы, как жить, не входят в мою компетенцию. Но вы оба — вы и Витя — хорошие, даже замечательные люди. Просто у вас в доме стало немного душно. А поскольку атмосферу в семье создает женщина, то попробуйте изменить её вокруг себя.
Вы — красивы. Изменить свою внешность — для вас совершенно недостаточно.
Попробуйте изменить саму себя…
Анастасия задумалась.
Я не торопил её. Пусть всё обдумает хорошо. Сейчас у неё согласия с высказанным не будет. Сначала необходимо пройти этап усвоения. А затем — этап освоения. Вот он — самый главный. Именно на нём мысли, новые понятия и идеи преобразуются в планы, методики и приемы.
А сейчас она пытается примирить теорию с практикой и ищет возражения на то, что я только что сказал.
Это хорошо. Возражающий — усваивает. Причем усваивает куда лучше соглашающегося. Ибо после возражений — на которые, естественно, будут найдены контрдоводы — новые идеи станут не чужими, а собственными.
Я даже знаю, о чём она сейчас думает. И что сейчас скажет.
А думает она о том, что ей предлагают принять совершенно неприемлемую реальность. И не просто принять — оправдать. А оправдав — приспособиться.
Женщина недалёкая на её месте решила бы оставаться на своём: это же не я ему изменила! Не я создала эту новую реальность! Почему же именно я должна к ней приспосабливаться? Нет уж, я права, и пусть все исправляет он!
Это если она вообще ещё задумывается об исправлении. Нередко действия бывают спонтанными. Хотя, в общем, развиваются всё равно в пределах всего двух основных парадигм. Не прощу ни за что и никогда, пускай катится к своей шлюхе, будем разводиться. И вторая — ах, так? тогда я тоже изменю!