– Что теперь скажешь, Малам? – как-то сухо обратился он к старику.
– Время скажет – не я скажу.
– Так зачем же ты здесь?
– Судьба Саваса решится на Перекрёстке Дорог.
– Каких ещё дорог, старик? Говори яснее!
– Ты заблудился и устал, Фэдэф. Позже ты поймёшь. Теперь же слушай и запоминай. Скажешь Лелеан…
Взгляд Фэдэфа выразил изумление.
– Скажешь Лелеан, чтобы она отнесла Саваса на Перекрёсток Дорог и оставила его там. Ей поможет её брат – не ты. Она всё поймёт.
– Почему не я?! – возмутился Фэдэф.
– Почему не ты? Найдёшь ответ в себе. А теперь поезжай к Лелеан.
Фэдэф резко повернулся и зашагал к Короку… Он быстро нагнал Рэгогэра и Лебеарда. Поравнявшись с ними, он сказал:
– Я должен увидеть Лелеан прежде, чем вы привезёте Саваса.
Несколько мгновений он не отрывал взгляда от сына. Потом ударил коня в бока и, удаляясь, крикнул:
– Прощайте!
Лелеан встретила Фэдэфа так, будто что-то знала, будто была готова к худшему. Весь её облик говорил о том, что её чувства окаменели.
– Что ты привёз вместо моего сына? С чем ты пришёл на этот раз? С какой болью?
– Лелеан?! – воскликнул Фэдэф, будто спрашивая, она ли это…
Ему стало не по себе от такой холодной, такой далёкой Лелеан, и, не зная, как открыть правду, он сказал:
– Лелеан, Савас жив! Наш сын жив! Ты скоро увидишь его!
– Почему же твои мечи с тобой, но нет Саваса?
Фэдэф ещё никогда не чувствовал себя таким растерянным и обречённым.
– Я должен сказать тебе… Случилось непредвиденное…
– Что ты называешь непредвиденным? Ты же предвестник.
– Не надо, Лелеан. Я сам не понимаю, почему это случилось. Савас упал в обморок… и не очнулся. Но он жив. На теле его ни царапины.
– Не очнулся и жив? Нет. Не очнулся – это ещё не жив. Очнётся ли он, предвестник?
Фэдэф опустил глаза: ему нечего было сказать на это.
– Прости, Лелеан. Я хотел… вернуться по-другому.
– Все последние годы я хотела жить по-другому. Но ты ничего не видел и не слышал. Теперь вышло по-твоему.
Фэдэфа больно задели эти слова.
– Лелеан, я должен передать тебе… Это касается нашего сына. Малам, этот морковный старик из Нэтлифа, сказал, что ты всё поймёшь.
– Говори же!
– Он сказал, чтобы ты с Лебеардом отнесла Саваса на какой-то Перекрёсток Дорог и оставила его там. Он сказал, что судьба нашего сына решится на Перекрёстке Дорог.
– А ты… ты ещё говоришь, что Савас жив, – Лелеан закрыла лицо руками и заплакала.
– Что означают его слова? – спросил Фэдэф.
Лелеан молчала.
– И ты мне ничего не скажешь?
Лелеан не ответила ему.
– Прости, Лелеан. Я ухожу.
– И мы уходим – я и мой сын.
Фэдэфу хотелось сказать что-то ещё… Не сказать – оказаться в прошлом и начать всё сызнова, с того крыльца, где он впервые встретил Лелеан. Но это было невозможно. Всё кончилось. Всё осталось позади. Навсегда.
Фэдэф вышел из дома, попрощался с Короком и направился в Управляющий Совет Дорлифа: ему нужен был Тланалт… Там его не оказалось. Писарь Совета Рэлэр сказал Фэдэфу, что Тланалт недавно ушёл домой. «Так даже лучше: не надо ни с кем объясняться», – подумал Фэдэф…
– Фэдэф, рад видеть тебя! Проходи в дом, – воскликнул Тланалт, увидев всегда желанного здесь гостя.
– Здравствуй, Тланалт. Я спешу. Я пришёл из-за этого. Вот, возьми. Теперь ты Хранитель.
– Как, Фэдэф?! О чём ты? Что случилось?
– Я выхожу из Совета. Я нарушил четвёртое условие.
– Нет. Ты не мог. Я не верю. Дело в чём-то другом. Объясни.
– Я и себе не могу многого объяснить. Я лишь чувствую. И знаю. Прощай.
– Не верю! Стой, Фэдэф! Не уходи! Давай разберёмся во всём вместе!
Фэдэф оглянулся назад.
– Поздно, Тланалт.
…Уже на окраине Дорлифа Фэдэф вспомнил слова брата и повернул обратно.
– Я покончу с этим, Савас. Знаю, что поздно. Для меня поздно. Для Лелеан поздно. Для нашего сына… поздно. Но для тебя… Спасибо тебе: ты пытался спасти меня. И прости меня за то, что слеза моя, ещё не упав на землю, на которой ты лежал, превратилась в камень.
Подходя к своему дому, Фэдэф увидел Нэна. Докода во дворе не было. «Саваса привезли, – подумал он. – Рэгогэр уже уехал». Дверь в дом была открыта – изнутри доносились голоса Лелеан и Лебеарда. В голосе Лелеан слышалось волнение. Фэдэф снял с пояса мечи в ножнах и положил их у крыльца. Вдруг давно забытое им слово потревожило его слух. Его произнесла Лелеан: «Палерард». Это слово зацепило его и едва не заставило вновь переступить порог дома. Но он испугался чего-то, отпрянул назад и побежал прочь, от слов, от мыслей, от чувств… Очнулся Фэдэф на границе Дикого Леса. Перед тем как ступить в него, он прошептал: