Но вернёмся к повествованию о Грише Коротове. Он случаем подслушал, вроде как, беседу звериную. Почему такое случилось, не очень ясно. Но тут и другое могло произойти. Если по учёному рассуждать, то, адаптировался он в тайге, вроде как, своим стал или около того. Потому и понятен ему сделался язык не только птиц и зверей, но даже и растений разнообразных. Тем более, что последнее время мечта у него не понятная появилась: превратиться в зверя какого-нибудь самого таёжного.
Активно он желал стать, например, медведем или, на крайний случай, волком. А что? Плохого, я вам скажу, в таком светлом желании ничего не наблюдается.
У нас и нынче ведь тоже один желает открытым и честным миллиардером сделаться, а другой этаким червячком, не шибко заметным, и чтобы никто его деньги не считал и не спрашивал, откуда они взялись. Можете не верить, но время сказочное настало. Многие превращаются в представителей животного мира. Но сами-то они не ведают, что уже изменились, а люди-то перемены замечают. Конечно же, по-возможности, они от оборотней и шарахаются.
А кому, представьте себе, хочется со свиней наглой общаться, с кошкой распутной или псом при галстуке, у которого за спиной пятнадцать телохранителей. Да любой бы, даже самый отважный гражданин, испугался бы таких вот сказочных изменений.
Но у Гриши совсем другая тема была, он страсть как обожал всё такое, скажем, приключенческое и романтическое. Видать, сказок с детства наслушался про будущие реки молочные и берега кисельные. Может, по той причине немного, получается, с головой дружбу вести передумал. Да тут – всё одно к одному. На него один начальничек взъелся, заведующий складом заметным, тоже активист, доброволец, основательно идейный.
А причина-то простая. Распря у них стряслась не на почве политической, а просто… на личной и бытовой. Лера, буфетчица из районного сельского магазина тянулась не к этому начальнику, известному партийцу Михаилу Борисовичу Стученко, а к простецкому парнишке со степного Российского Запада Грише Коротову. Им вдвоём веселей было, и рядом находиться хотелось, и беседы разные вести. К примеру, есть ли жизнь на Марсе.
Она сама к Грише первая подходила и при этом очень часто. Потому Коротов и начал назойливо думать, что должен ей кое-какую большую сумму денег. Просто позабыл. Ведь бывает же всякое.
Ан, нет, оказывается, не в деньгах заключалось их личное и совместное счастье. Получилось, что они оба, как и в правде, и в сказке бывает, чётко и бесповоротно осознали, что крепко полюбили друг дружку. Но пока только на уровне бесед всяких. Пока так, чтобы товарищи иные за буржуев их не посчитали.
Другим бы всё сошло с рук, а тут получилась совсем другая история. Активный партийный человек Миша Стученко всякие анонимки, то есть письма без подписи своей фамилии, вышестоящим начальствам посылал. А в них про Гришу и Леру разную неправду придумывал.
Но иногда и расписывался на донесениях. Крупно и размашисто – «участник самой гражданской войны, близкий знакомый Буденного, товарищ Стученко». И обида-то в том Гришина заключалась, что ему, активисту, Михаилу Борисовичу порой, вроде как, верили. Даже корили Гришу и Леру за чуждый нам, самый американский образ жизни.
Хотя, в душе-то, каждый понимал, что чушь всё это несусветная. Но в те времена даже дурни хотели на собраниях и митингах разных показать себя шибко умными. У иных и теперь такое желание внутри себя присутствует.
Но скажу вам, что совсем скоро такое дело закончится. Наступает время умных, справедливых и честных людей. А если я ошибаюсь, то пусть, вообще, ничего не наступает. Если мы таковыми не сделаемся, то любая немецкая овчарка нас уму-разуму учить будет и приказывать, как нам следует жить.
При такой ситуации Гриша и некоторую бодрость духа и потерял. Начал надеяться на то, что добрые силы превратят его в какого-нибудь зверя.
Но вернусь я к тому моменту, когда подслушал Гриша разговор бурундука с кабаном диким. Не хотел за ними шпионить. Случайно получилось, что пришлось Коротову присутствовать при их беседе. Вроде б, поначалу-то, они ничего особого не высказали. Ну, о погоде поговорили, будто китайцы, как там жена, дети и прочее. Хотя совсем не понятно, зачем кабану и бурундуку о такой ерунде рассуждать. Не люди же. А серьёзные и разумные звери. Может, на всякий случай разговорчивыми сделались.
Вдруг кабан дикий, дядька пожилой и, видно, серьёзный сообщил бурундуку, вроде как, ни с того – ни с сего:
– А ты, знаешь, Василий, тут, на ударной стройке, проживает славный такой парень, Григорий Коротов. Так в его голову, понимаешь, мечта такая попала: зверем таёжным, каким-нибудь, хочет сделаться.