— Да я знаю, Дора, — не дал договорить Ман. — Я забрал её оттуда вместе с потиром.
В его голосе прозвучала какая-то поистине неземная печаль. Казалось, каждый звук трогает определенную струну в душе, заставляя её дрожать и петь с невыразимой грустью.
Ксюша перестала жмуриться и посмотрела на Мана. Он смотрел на говорящие останки, и вся его фигура словно истончилась и стала прозрачной, пронизываемая золотыми лучами света. А его лицо, нет лик… Ксюша, изучавшая в МАРХИ историю искусств, видела множество изображений скорбящих ангелов, но ни одно из них не было так прекрасно и так печально…
Девушка почувствовала, как эта красота и эта печаль передаются ей, вселяя неведомое раньше мужество.
Ман поймал её взгляд и тут же весь как-то собрался и приобрёл вполне телесный и определённый облик. В этот момент Ксюшу внезапно пронзило осознание. Её взгляд скользнул по телу и остановился на руке в лайковой перчатке.
— Д-дормедонт Ал-лександрович? — спросила она дрожащим голосом.
Тело, которое и в самом деле принадлежало Дормедонту Александровичу, с трудом открыло заплывшие глаза и покосилось на Ксюшу.
— В-вчера вы выглядели гораздо лучше, — Ксюша с удовольствием отметила, что ей удалось заставить свой голос дрожать не так сильно.
На лице Дормедонта Александровича изобразилась чуть заметная кривая усмешка — чувствовалось, что как слова, так и мимические жесты даются ему с большим трудом.
— Это солнце, — пояснил Ман. — Оно сжигает его.
— Но в монастыре…
— Над монастырем нависла вечная тьма.
— А если сжечь Дормедонта Александровича твоим мечом, разве его душа не станет свободной?
— Моих сил на это не хватит, — мрачно покачал головой Ман. — Мы добьёмся только того, что он будет восстанавливаться дольше и мучительнее обычного.
— Ну тогда, — решительно сказала Ксюша, — надо забрать его отсюда — я имею в виду спрятать от света.
— Я не могу к нему прикасаться — он рассыплется, — вздохнул Ман.
— Не говорите глупостей, — возразил Его Сиятельство. — Берите кубок и идите, спасайте подругу, я полежу здесь до вечера. Не в первый раз…
— И часто ты так загораешь? — ехидно спросил Ман.
— Нет, но…
— Сами не говорите глупостей, — Ксюша села на корточки рядом с телом. — А если кто-нибудь найдёт Вас здесь? Его же инфаркт хватит — это не гуманно. Я отнесу Вас.
— Только осторожнее, — вставил Ман. — У него сейчас суставы очень хрупкие — ещё оторвешь руку ненароком.
***
Ксюша нервно мерила шагами холл больницы. После того, как они напоили Дашу из добытой в монастыре чаши, она стала дышать более отчётливо, и пульс появился, но в сознание она так и не пришла. Дормедонта Александровича по его собственному настоянию они зарыли в подвале известной виллы, где он опять же, по его собственному выражению, собирался «отлежаться пару дней». Ман настоятельно советовал Ксюше «не волноваться за Дору», потому что если б тот и мог лишиться рассудка, то уж точно сделал это ещё лет сто назад. Но инцидент этот произвёл на девушку, пожалуй, даже большее впечатление, чем мёртвые монахи, потому что было совершенно ясно, как к тем следует относиться.
К Ксюше быстрым шагом подошла медсестра:
— Вашей подруге гораздо лучше — слава Богу, кризис миновал. Сейчас она отдыхает.
— Когда я смогу увидеть её?
— Вероятно, уже сегодня вечером.
— Могу я поговорить с доктором?
— Эммануил Святославович через десять минут пойдет на обед — он просил Вас подождать его в холле.
Ксюша рассеянно кивнула и продолжала мерить шагами холл до тех пор, пока не спустился Ман. Крыльев на этот раз у него, разумеется, не было.
Обедали они в том же самом кафе, где в их первую встречу Ман кормил Ксюшу мороженым. Но на этот раз кусок не шёл ей в горло.
— Как насчёт моих вопросов? — спросила девушка.
— Спрашивайте, — улыбнулся Ман.
— Этот Ричард и Дормедонт Александрович он… они вампиры?
— Нет.
— Нет?
— Ну… на самом деле, конечно, всё зависит от того, что ты вкладываешь в это слово…
— Послушайте, вы ведь обещали мне всё рассказать!
Ман протёр губы салфеткой:
— В самом деле?
Ксюша укоризненно воззрилась на него.
— Ну хорошо, только учти, я не собираюсь доказывать тебе истинность моих слов.
— Я тебе верю, — сказала Ксюша.
— Раньше эта территория принадлежала России, как ты, должно быть, знаешь из истории. В гражданскую войну весьма потрепанный отряд Белой гвардии был зажат между горами и морем в этом городе превосходящими силами противника. Этот отряд пытался сохранить некоторые реликвии, в числе прочего и тот потир, что до последнего времени хранился в монастыре в горах. В отряде были самые разные люди, даже представители одной из чудом уцелевших масонских сект. У белых не было никаких шансов, и тогда было принято решение, предложенное сектантами. Господа офицеры решили совершить масонский обряд, который сделал бы их бессмертными стражами реликвий. Это бы наверняка позволило им отстоять город.