* * *
Люди постоянно прибывали, и сидеть на полу уже было невозможно. Все встали, давая место прибывшим. К концу загрузки их так утрамбовали, что пришлось стоять тесно, прижавшись, друг к другу.
- Теперь понятно, почему нам не разрешили брать вещи. Куда бы мы их дели? И так тесно, что повернуться невозможно, - рассудительно сказала какая-то женщина.
А другая её поддержала обнадёживающим тоном:
- Ничего, в тесноте, да не в обиде. До станции ехать совсем-то недолго. Как-нибудь потерпим, а там уже будет лучше.
После погрузки дверь машины плотно закрыли. В кузове сразу стало темно. Маленькая лампочка над кабиной, почти не давала света. Натужно взвыл мощный двигатель и грузовик, покачиваясь на мелких ухабах, выехал за ворота. С первых же метров движения в машине стало тяжело дышать. Воздуха не хватало. Чувствовалось отсутствие вентиляции. Оцинкованные стены кузова покрылись влагой. С потолка на женщин капали тяжёлые капли. Поднялась паника. Женщины начали кричали и звали на помощ, стали задыхаться. Движение машины ещё больше усугубило давку. Дора и мама крепко держали друг друга за руки. Вдруг Дора почувствовала, что рука мамы ослабла, и она, вероятно упала бы, но её удерживали плотно стоящие вокруг них людские тела. Дора пощупала пульс у неё на шее и с ужасом обнаружила, что он не прослушивается. Мамино сердце не выдержало. Её тело начало медленно проседать вниз. Дора попыталась её удержать, но сил у неё уже не хватоло. Всё, что теперь занимало её мысль, - это хотя бы глоток воздуха.
Люди давили друг друга, пытаясь выбраться из плотной массы тел, тянулись вверх, к потолку, вроде бы там было какое-то спасение. Безжизненное тело мамы затоптали ногами. Дора попыталась присесть. Ей это удалось. Здесь, среди бесчисленных ног, было даже посвободней. Но воздуха тоже не хватало. Кто-то наступил ей на руку. Чья-то нога оказазась у неё на спине. Возражать или что-то говорить уже не было сил. Она начала задыхаться. Вдруг что-то звонко щёлкнуло под днищем машины, и будка начала заполняться газом из выхлопной трубы.
Дора почувствовала, как куда-то далеко отступили душераздирающие крики женщин, мелькнули перед глазами муж, дети. Из её горла вырывался булькающий хрип. Внутри у неё всё сжалось. Каждая её клеточка требовала воздуха, хоть немного, хотя бы один вдох! Но его не было. Последнее, что она подумала: что фашистам так и не удалось маму убить. Она умерла своей смертью. Старая, больная женщина смогла их дважды победить!
И тут же перед затухающим сознанием Доры возникла мама. Она парила в воздухе, улыбалась и протягивала дочке руки, как бы звала её к себе. В горле Доры остановился твёрдый комок. Сознание помутилось и навсегда померкло. Её мысли прервались, и она полетела на зов матери, на её улыбку, к её протянутым рукам.
В Бабий Яр грузовик привёз уже трупы, сбитые в плотную массу. Осталось только выгрузить. Заключённые Сырецкого лагеря для военнопленных, доставленные сюда специально для такой работы, железными крючьями вытаскивали тела и сбрасывали их в глубокий ров. Вечером их тоже расстреляют и сбросят туда же. А завтра привезут новых.
Для убийства женщин и детей палачам даже пули не понадобились. После этого больше никто Дорочку и бабушку Иду не видел. Сгинули они в диких бурьянах зловещего Бабьего Яра. Замордовали их аспиды проклятые. Куда прийти помянуть их и поплакать? Кто скажет детям, где их могилки? Не нашлось для них места для последнего упокоения на этой земле. Кто ответит за эту бойню?
"Се гряду скоро. Мне отмщение и Аз воздам". (Евангелие)
Глава 19
После посещения гестапо убитый горем, Володя с детьми пошёл на работу. Там он отпросился домой, ссылаясь на плохое самочувствие, и они вернулись домой. Зайдя в квартиру, он сел и не мог произнести ни одного слова.. Он с огорчением узнал, что Дору приводили домой покормить ребёнка, а он не смог с ней увидиться.
- Ты, сынок, не расстраивайся. Всё равно тебе не разрешили бы с ней говорить. Она только и успела, что покормить малыша и перепеленать его. Даже поесть не разрешили.
- А кто её приводил - полицаи или немцы?
- Я так думаю, что это гестаповцы. Оба были одеты в чёрные плащи, як круки какие.
- Может быть, теперь будут её кажный день приводить малышонка кормить? - с надеждой в голосе спросил Володя, - это же рядом.
- Боюсь, что нет. По-моему, у них была задача проверить, кто тут ещё живёт. Теперь они уже знают о детях. Надо что-то предпринимать. Ой, Боже же мой, - вскрикнула она, - чуть не забыла. Дора успела сказать только четыре слова: "Володе, Ядловка, дети, сегодня". Она велела тебе это передать. Два раза повторила!
- Володе, Ядловка, дети, сегодня.
Видя его состояние,Бабушка Нина чуть ли не насильно влила в него половину стакана самогона (ещё дедово изделие), и только тогда он смог выдавить из себя то, что сказал ему дежурный Володя несколько раз задумчиво повторил эту фразу и его осенило:
- Бабушка Нина, это же Дора передала мне через вас, чтобы я сегодня же вывез детей к маме и отчиму! Как же я сразу не догадался? Сегодня в гестапо мне тоже самое сказал дежурный в вестибюле.
- В гестапо, дежурный? Откуда ты его знаешь? Что это за знакомый такой? - подозрительно спросила баба Нина.
Володя рассказал ей о своём "фотоаппаратном" знакомством с дежурным. И о его проедупреждении, чтобы срочно вывез или спрятал детей. Дети, рождённые еврейкой, считаются евреями тоже и подлежат уничтожению.
- Ой, Володя, чует моё сердце, что он правильно сказал. Вон мою знакомую, живёт через дорогу, забрали вместе с детьми. И всё! Как в воду канули. Нам надо срочно спасать наших детей!
- Где же мы будем их прятать и как их вывезти? Все дороги перекрыты, везде стоят полицейские заставы.
- Я знаю как, - твёрдо произнесла бабушка Нина. - Пока тебя не было, я всё продумала, и у меня уже заготовлен план. Надо сейчас же, срочно одеть потеплее детей и собрать всё необходимое. Давай, сынок, не будем терять время, а сразу же пойдём на Сенной рынок. Там работает возчиком друг моего мужа. Он возит из Броваров фураж для немецких конюшен. Я его найду и договорюсь, чтобы он обязательно сегодня, прямо сейчас вывёз детей в село Ядловку, к твоим, Володя, родителям. Это далеко от Киева, и там их никто не будет искать. Там, у бабы Насти и деда Мины они и пересидят лихую годину.
- Как же мы туда доберёмся? Ведь зима, холодно, да и мосты все разрушены? - засомневался Володя.
- На Подоле немцы навели понтонный мост. Если он будет закрыт, то поедете по льду через Днепр. Овсей всё знает. Морозы уже установились и лёд крепкий. Там есть настеленная гать и накатанная санная дорога. Возчики на санях уже давно по ней ездят через Днепр. От станции Дарница доставляют на Подольские склады уголь и дрова.
Фото 20. Киев. Памятник жертвам Бабьего Яра на Сырце.
Бабушка Нина пошла в свою комнату, порылась в ящике, что-то спрятала в карман, бормоча себе под нос: "Ты уж, Микитушка, не держи зла. На Божье дело будет затрачено, а себе наживём новые. Только возвращайся".
Они быстренько собрались, потеплее одели детей, взяли кое-какую еду. Затем, чтобы не вызвать подозрение они разделились, и каждый отдельно по разным улицам пошли на Сенной базар.
Им повезло. Овсея они нашли сразу. Тот сидел в столовой обедал и после этого уже собирался выезжать.
- Ты чего это, Нинка, так поздно прибёгла? Базар скоро уже кончится. Что-то не успела прикупить, так давай, торопись.
- Да не на базар я пришла, Овсей. Я к тебе по делу.
- Давай, садись и выкладывай, что у тебя за дело такое.
- Овсюша, на тебя одна надежда. Надо вывезти детей из Киева. Иначе им тут смерть.