- Но только не для фашистов. О подобном зверстве я даже не слыхала. Меня ранило и контузило. Я потеряла сознание и пролежала без памяти несколько часов. Очнулась уже ночью от начавшегося дождя. Видно, он и привёл меня в сознание. Десант карателей уже прошёл мимо меня, но я видела, как они, двигаясь цепью, добивали раненых. Некоторых закалывали штыками, экономили патроны. Я лежала без сознания, присыпанная землёй и они меня, скорее всего, приняли за погибшую? Позже я увидела, что у меня были небольшие, но сильно кровоточившие ранения в голову и плечо. Каратели увидели, что у меня голова в крови, и подумали, что я уже труп. Это меня и спасло.
- А Катя? Ты её видела?
- В темноте я не смогла её найти, а звать побоялась. Вдруг немцы кого-то оставили в карауле. И только на рассвете я нашла Катю, но уже неживую. Я её опознала по медальону. Вот он. Возьмите, тётя Нина, я его пронесла на себе через все эти два года злоключений.
Бабушка сидела окаменевшая.
- Тётя Ниночка, у Кати были все пациенты с тяжёлыми ранениями. Они находились в одном из головных вагонов. После того, как бомба попала в головной вагон, после этой мясорубки там никого в живых не осталось. Единственное, что я смогла сделать, это оттащить её на ветках подальше и похоронить там же в лесу. Место я обозначила и запомнила.
Дальше Люся рассказала, с каким трудом добралась до какого-то села. Она потеряла сознание в чьём-то огороде, и там её нашли хозяева. Они промыли ей раны, перевязали и оказали необходимую помощь. Целый месяц прятали в стогу сена. С наступлением холодов её переправили в лес в небольшой партизанский отряд, где она провела полгода. На одном из хуторов у них был партизанский госпиталь, и она там работала медсестрой. Затем, по наводке предателя, их отряд окружили каратели. Бой продолжался до ночи. Ночью, в темноте, ей удалось с остатком отряда выбраться из окружения. И вот, только через три месяца, она смогла добраться до Киева.
- Ты, Люсенька, оставайся у нас жить, а там как-то уже обустроишься.
- Нет, бабушка Нина, я не могу. Сегодня ещё я побуду у вас, а завтра утром я пойду в военкомат становиться на учёт и опять буду проситься на фронт.
Глава 24
А вот день Победы Колька помнил очень хорошо. В этот день, рано утром, их разбудили крики, доносившиеся с улицы:
- Победа! Победа!
Бабушка вскочила с постели и распахнула окно. Они с Колькой высунулись наружу через подоконник и тоже закричали от счастья, размахивая руками.
Победа принесла всем большую радость, но в их семью она принесла и похоронку. Командование полка, в котором служил Колькин папа, сообщало о его гибели под Берлином. Почти до самого рейхстага дошёл он со своей сорокопяткой. Не одолели его на всём фронтовом пути ни танковые атаки, ни авиабомбы, ни прицеьный огонь снайперов. Погиб он от фаустпатрона, выпущенного каким-то юнцом из гитлерюгенда, который потом сидел на снарядном ящике, трясясь от страха, и пускал сопли. Похоронили отца в братской могиле. Бабушка Нина, сидя на скамейке, плакала, и слёзы капали на похоронку. Затем поднялась, оделась во всё чёрное и пошла в церковь. Возвратилась она уже под вечер. Лицо её было строгое и торжественное. Поднялась на табуретку и положила похоронку за иконы. Затем перекрестилась и произнесла:
- Со святыми упокой. Прими, Господи, душу убиенного раба твоего.
От деда Никиты пришли сразу три письма, в которых он рассказывал о своих военных буднях. Последнее письмо, в котором он обещал скоро вернуться домой, было из Праги. Даже фотографию прислал. На ней был изображён бравый вояка в пилотке набекрень, с закрученными кверху поседевшыми усами. На плече висел автомат, а на груди целый ряд медалей. В руках была неизменная гармошка. Бабушка с Володей смотрели на фотографию и удивлялись, до чего же война деда изменила. На его бронзовом от загара лице появились глубокие морщины, которые его даже украшали. Выглядел он похудевшим, но в глазах светилась такая же готовность отчебучить что-то очередное. На погонах были даже какие-то лычки, в которых бабушка не разбиралась.
- Точно, у кого-то выпросил гимнастёрку сфотографироваться, чтобы похвастаться, - сказала баба Нина, улыбаясь и вытирая слёзы. - Его ж, бывало, хлебом не корми, а только дай повыпендриваться.
- Я так не думаю - возразил Володя, всматриваясь в фотографию, - как профессиональный фотограф, могу сказать с точностью, что это его гимнастёрка. Нет никакой фальши.
- Да знаю, что его. Я шучу, - махнула рукой бабушка и поставила фотографию на полку, на самое видное место. - Вот тут хай и стоит. Скоро ж дружки понабегают, паразиты проклятые. Пусть полюбуются на своего ватажка.
Потом она засуетилась и запричитала, где ж взять если не сахар, то хотя бы свеклу, чтобы настоять брагу на самогон. Скоро ж домой припрётся! А в доме пусто, нечего на стол поставить.
- Побегу на базар, може шо и куплю. Да и Овсею надо будет письмо и карточку показать.
Во время войны, да и после неё, многие люди, не дождавшись своих близких с фронта, надеялись на чудо. Несмотря на подробный рассказ Люси, бабушка Нина не теряла надежду на возвращение Кати. Володя даже написал запрос в газету "Красная Звезда" с просьбой помочь в розыске. Через месяц пришёл ответ, в котором сообщалось, что санитарный поезд, в котором она находилась, сопровождая раненных, подвёгся налёту вражеской авиации. Состав был разбит. Сведений о гибели медицинской сестры не имеется. Она числится в списке без вести пропавших. Бабушка Нина решила дождаться возвращения деда Микиты, а потом уже всем вместе поехать туда, где захоронена Катя. Володя обещал через военкомат похлопотать о её перезахоронении в Киеве. Чёрным крылом смерти война прошлась и по их семье.
Все верили в то, что самое худшее уже позади, но жизнь диктовала свои законы. По-прежнему в магазинах продукты выдавали по карточкам. Иногда выпадало счастье, и можно было по ним получить американские консервы. Сверху на торце баночки был прикреплён небольшой ключик, с помощью которого её можно было открыть. Однажды бабушке повезло отовариться этими консервами на целый месяц. Она открыла одну из них. Там были необыкновенно вкусные, цветные горошинки. Так Колька, Лизочка, Антоша и Семёнчик впервые в своей сознательной жизни попробовали витаминные конфеты.
Как-то раз бабушка пошла с Лизочкой в магазин, а затем в домоуправление, и мальчики остались дома одни. Им страшно захотелось ещё хоть разок полакомиться этими вкуснейшими горошинами. Не в состоянии перебороть этот соблазн, они достали из буфета самую большую банку и вскрыли её ключиком. Там оказалась какая-то крупа. Они открыли следующую - какой-то жёлтый порошок. Ещё в одной банке белели какие-то зёрнышки, которые у них не вызвали никакого интереса. Они были твёрдыми и невкусными. Позже они уже узнали, что это были перловая крупа, яичный порошок и рис. Неизвестно, как далеко они смогли бы зайти в своих поисках, если бы не вернулась домой бабушка с Лизой. Вечером, когда Володя вернулся с работы, она рассказала ему о их "исследованиях". Тот только посмеялся и успокоил её:
- Нина Ивановна, не расстраивайтесь. Ведь всё закончилось благополучно. А что было бы, если бы мальчики добрался до банок с повидлом и тушёнкой? Вы можете себе их представить, измазанных повидлом, вперемешку с крупой и тушёнкой? Хорошо ещё, что вы пришли вовремя.
- Так они же испортили столько банок.
- Это не беда. Крупа не портится. Всё можно пустить на еду. А если будет недостаточно, то у меня есть запас. Не волнуйтесь. Как-нибудь проживём.
Глава 25.