Ярковский, как гостеприимный хозяин, распорядился подать чай, закуски, вина, и все это было поставлено на длинном столе большой столовой, около которого разместилось нас шесть человек. Не успели еще мы разместиться за ним, как начались спиритические удивительные явления, выражающиеся в сильном стуке в стол: бутылки с вином попадали, посуда вся скакала и подпрыгивала. Я, всегда сомневающийся, сказал Бурхарду: «Это вы ногами ударяете в стол?» Он, рассерженный, с обиженным лицом, оттолкнул стул, на котором сидел, к стене, и мы все присутствующие сделали то же, так что были видны все. После чего явления усилились, стол стал подпрыгивать еще выше и стуки с большой силой последовали в стены и потолок. Прибежала прислуга с испуганным лицом, спрашивая: «Что за шум? Сверху пришли жильцы узнать, что бросаете в потолок. Они от этого шума спать не могут». На этом сеансе были передачи, как я вспоминаю, очень интересные, но суть их всю забыл7.
ГЛАВА 16
Я глубоко убежден, что случайностей в жизни нет, как принято говорить о событиях, встречах и тому подобном, как бы случайно происшедшем с нами; между тем они предназначены нам роком как необходимые или существенные для нашего нравственного совершенствования, хотя бы они в наших глазах казались бы малозначительны и ничтожны.
В начале января 1890 года я вечером спешно заканчивал свою работу, как мне подали письмо; прочитав его, я немедленно бросил свою недоконченную работу, помчавшись к лицу, приславшему мне его. Я чувствовал: промедление в 10–20 минут времени может заставить человека, уже находящегося под влиянием аффекта, имеющего револьвер в кармане, лишить себя жизни.
Чтобы рассказать об этом событии, мне придется начать с ранних годов моей жизни, когда мне было только 14 лет.
Перед вечерним чаем в классе, освещаемом четырехрожковой лампой, у печки в углу сгрудилось человек восемь учеников, не пожелавших идти в рекреационную залу. Между ними велся оживленный разговор о посещении бывшим учеником нашего училища1 Михайловым, окончившим в этом году курс и поступившим по конкурсному экзамену в Императорское Техническое училище.
Михайлов рассказывал, что с ним вместе держали экзамен еще несколько человек его товарищей, тоже выпуска нынешнего года, но оказалось, что он один счастливчик; правда, Михайлов был один из лучших учеников выпуска этого года.
Когда перебирали и перечисляли всех поступивших из нашего училища в Императорское Техническое училище, оказалось, что за все время набралось не больше трех. Каждый из присутствующих здесь учеников, нужно думать, мечтал попасть в это высшее учебное заведение, но и сознавал, что это для него только мечта!
В числе собравшихся учеников четвертого класса был и я, обладавший крайне живым, подвижным и, вероятно, дурным характером, считающийся одним из плохих по поведению учеников. В то время придавалось большое значение поведению ученика, я же, как мне помнится, не получал за него балла выше двойки.
Воспитатели и учителя в большинстве меня не любили, и такое же чувство было и у меня к ним. Но мои шалости не выходили из пределов детских провинностей, а потому они, при всем своем желании, не могли применить всей строгости наказания, то есть удалить меня из училища.
Моя слава — большого шалуна — составилась обо мне с первого класса и хорошо укрепилась в головах воспитателей и учителей, с полным желанием с их стороны выдворить меня из училища.
Я не мог не заметить, что учителя — большинство из них были и воспитатели — относились ко мне особенно несправедливо: малейшее мое лишнее движение, что неминуемо было при моей живости характера, ставили мне в вину, сбавлялся балл за ответ; между тем тихие и скромные мои товарищи по классу, знающие гораздо меньше меня, получали удовлетворительные отметки.
Это могу утверждать по следующему случаю: был экзамен по математике, при переходе из второго класса в третий. В рекреационной зале происходил экзамен нашему классу; за большим столом, покрытым зеленым сукном, восседали известный учитель математики Муромцев, уполномоченный учебным округом; наш инспектор училища Шавров, преподающий в младших классах, и еще другой учитель, преподающий в старших классах. Наконец очередь дошла и до меня. Муромцев задает вопрос, я быстро и верно отвечаю, задает другой, третий, я тоже отвечаю без ошибки.
15-7
Р. В. Благонравов, А. А. Майтов и И. О. Ярковский были членами известного московского спиритического кружка, организованного Н. А. Львовым. См.: Ребус. 1887. № 16. С. 175–176. В 1886 г. спиритический сеанс этого кружка посетил Л. Н. Толстой. Си.: Давыдов Н. В. Из прошлого. М., 1913. Ч. 1. С. 287–288.
16-1
Имеется в виду Московское Императорское коммерческое училище — среднее специальное учебное заведение для подготовки к торговой деятельности сыновей купцов, мещан и ремесленников. Основано в 1806 г., размещалось на ул. Остоженке в д. 38 (ныне здесь находится Лингвистический университет). Автор учился здесь с 1870 по 1877 г.