— Да, — отвечает допрашиваемый.
— С кем из них вы больше общались?
— С обоими понемногу, только по службе.
«Врет!» — стучу по клавиатуре. — «С Тарановым — больше».
Следователь будто не замечает моей подсказки и задает следующий вопрос:
— Вы знаете, где находится гараж Ляминой?
Лямина — это Светлана. Нам не говорили, но мы знаем, что женщина на службу добиралась на автомобиле. Машину обнаружили в гараже, а сама Светлана до дома, находившегося всего в двухстах метрах, так и не дошла.
— Знаю. Лет пять назад я помогал ее мужу ремонтировать ворота, — отвечает сидящий за перегородкой мужчина.
— Говорили кому-нибудь, где этот гараж находится?
— Нет.
«Врет!» — опять стучу по клавиатуре.
— Врешь, сука! — взрывается следователь. — Своих продаешь, падла! Да тебя же за это в камере удавят! С Тарановым у тебя какие дела были?
— Да что я сделал? Он же не чужой. Я только ему про гараж сказал, — оправдывается допрашиваемый.
— Вот тебе бумага, сиди и пиши обо всем подробно!
Идет третья неделя нашего заточения в госпитале. Работы немного: два три допроса в день, а остальное время мы с Иркой предоставлены себе — курорт.
Похоже, планам Николая Сергеевича сбыться не суждено. О каком наведении порядка может идти речь, если на допросах не было ни одного полицейского или тюремного охранника. Допрашиваемые сотрудники госбезопасности все в невысоких званиях и к убийствам не причастны. Кстати, о других прегрешениях их не спрашивают, а, между прочим, каждому из них есть что скрывать.
Судя по всему, расследование зашло в тупик. Как мы ни «слушаем» подозреваемых, получить хоть какую-то информацию об убийстве Светланы не можем. Наверно, допрашивают не тех людей.
Зато Давид принес фотоаппарат и сфотографировал нас на документы. Никто нам не говорит о нашем будущем: Николай Сергеевич не появляется, а Давид и Коля ничего не знают.
Мы не рабы, рабы не мы. Не нужны мы здесь с Иркой. А что делают с ненужными рабами? Продают? В любом случае, на свободу нас выпускать пока не собираются.
У Ирки токсикоз: ее тошнит, она остро реагирует на некоторые запахи. Однако врачу ее не показывают. Думаю, все дело в секретности. Собственно, моя любимая не унывает и к докторам не рвется, но мне ее жалко.
— В интернете бы посмотреть, — ворчит Ирка после очередного приступа тошноты. — Наверно, какие-нибудь лекарства есть. Их можно самим в аптеке купить.
Мне в такие моменты становится неуютно: и помочь я ничем не могу, и виноватым себя чувствую.
— Ты что глупостями себе голову забиваешь? — шепчет Ирка, подслушав мои мысли. — Радоваться надо, дурачок! А токсикоз сам пройдет.
Допросы прекратились совсем. Мы по-прежнему в неведении. Николай Сергеевич пропал, видим мы только Колю и Давида.
— Наверно, они сами не знают, что с нами делать, — говорю я Ирке, лежащей на соседней кровати. — Выпускать на улицу боятся, использовать нас при допросах им, похоже, запретили.
— Может, они нас отложат про запас, — отвечает Ирка. — Сделают документы и отправят жить в какую-нибудь глухомань.
— Лучше уж так. Они нас сфотографировали — глядишь, скоро документы сделают.
Надежда — вот и все, что у нас осталось. Бездумно таращимся в телевизор, смотрим в зарешеченные окна на соседний корпус и поросшую большими деревьями территорию госпиталя. На дорожках уже текут ручейки. Ночью шел дождь, стуча по какой-то жестянке за окном.
Мы ничего не можем сделать. Господи, помоги нам!
Глава 13
Давид вывез нас из госпиталя среди ночи и высадил в темном дворе. Встречавшего мы рассмотрели уже в квартире: хмурый мужчина лет тридцати, невысокий и плотный. Пока он показывал нам жилье, мы с Иркой «слушали» мужика, располагаясь по разные стороны от него, что бы меньше мешать друг другу.
— Это просто знакомый Коли, а не сотрудник — поделился я, когда хозяин квартиры ушел.
— Да. Бизнесмен, но Коля его когда-то выручил, поэтому он согласился нас спрятать, — согласилась Ирка. — Кстати, ему это не очень нравится.
Квартира оказалась комфортабельной: двухкомнатная, заполненная дорогой мебелью и разной домашней техникой. На продуктах мужчина тоже не экономил, покупая нам все свежее и дорогое. Хозяин принес нам нательное белье, большую сумку новой одежды и обуви, точно угадав с размерами. Что интересно, тратил он свои деньги: наверное, изрядно задолжал Коле.