— Франц, прекрати! — закричала жена. — Может, стоит рассказать им всю правду?
Теперь настала очередь Анны теряться в догадках.
— Франц вчера попытался записаться в армию, — начала миссис Шумахер, — хотя мы уже знали о ребенке. Решил, что если там нужны врачи, значит, его возьмут и с шумами в сердце. Это не слишком опасная болезнь, но, благодарение Богу, его не взяли.
— Пока не взяли, война еще не кончилась, — тихим голосом произнес муж.
— Конечно, тогда все узнают и сразу же перестанут говорить глупости, — заверила Анна. — Может, даже Агнес, или как ее, вернется назад.
— Какая-такая Агнес? — спросила миссис Шумахер. Даже доктор в первую минуту не сообразил, о ком идет речь.
— Да одна дама решила передать себя и все свои головокружения, мозоли и необъятную толщину доктору Торнфилду. Пусть подольше остается с этим бедолагой! Я уже знаю — она звонила медсестре. Мне бы догадаться, что Перл непременно всем разболтает, они ведь с Агнес соседки, — в смешке доктора слышалось куда больше горечи, чем веселья.
Он неожиданно встал и принялся вышагивать по комнате, будто не мог усидеть на одном месте.
— Вам обеим надо кое-что понять, — продолжал доктор, время от времени поглядывая то на жену, то на Анну. — Во-первых, я не могу сказать своим пациентам о шумах в сердце, мне гордость не позволяет. Во-вторых, даже если я и упомяну о них, те, кто настроен против меня, все равно не поверят ни единому слову. Сами знаете, шумы в сердце снаружи не видны. Будь у меня только одна нога, это помогло бы. Носи я, например, слуховой аппарат, тоже можно было бы поспорить — а нужен ли он мне на самом деле, особенно если появился недавно.
— Франц, сейчас же перестань! Совсем на тебя не похоже — такой цинизм из-за глупой женщины, которая тебе неприятна! Вернись за стол, пожалуйста. Анна еще не ела пирог, а ты и половины не одолел. Мои пироги надо есть со смаком, ясно тебе?
Анна рассмеялась.
— Я долгое время думала: со смаком — это с маком, как в булочках.
— Да, в языке полно одинаковых по звучанию слов с разным значением, — объяснила ее прежняя учительница, сразу же, в чем девочка и не сомневалась, проглотив наживку. Еще когда миссис Шумахер была мисс Уильямс, ученики обнаружили, как незаметно сменить тему разговора. Лучше всего помогали вопросы об особенностях и странностях английского языка.
Доктор Шумахер уже снова сидел за столом и улыбался Анне. Их глаза встретились, и Анна сообразила, что старший друг тоже догадался, как отвлекать внимание жены.
— Подумаешь об имени для ребенка? — спросил он. — Не обещаю, что примем твое предложение, но пора потихоньку спрашивать у друзей и обсуждать разные возможности.
— Когда у меня будут свои дети, — мечтательно произнесла девочка, — я назову мальчиков Себастьян, Тимоти и Мэтью, а девочек — Мелисса, Джослин и Шарлотта.
— Хочешь иметь шестерых, трех мальчиков и трех девочек? — изумился доктор.
— Даже если имена выбраны, их не обязательно все использовать, — улыбнулась Анна и принялась за пирог. — Я все время передумываю. Вот сегодня читала книжку про девочку Элнору. Никого еще не встречала с таким именем.
— "Девочка из Лимберлоста", — миссис Шумахер была очень довольна. — Страшно любила эту книгу.
Тучи рассеялись. Анна безмятежно наслаждалась и ужином, и разговором, пока не настала пора уходить. Доктор отвез ее домой и на минутку зашел к Зольтенам.
— Наверно, хотите сами рассказать? — спросила Анна.
— Нет-нет, лучше ты.
— Завтра же начну вязать шапочку для малыша, — объявила мама.
Анна стояла рядом с доктором, а все поздравляли его.
— Ну, теперь ты поймешь, какие бывают настоящие трудности, — поддразнил папа друга, — особенно если родится девочка.
Анна протестовала вместе со всеми, а потом, как только смогла улучить мгновение, удрала наверх в свой закуток читать про жизнь Элноры. Закончив книгу к одиннадцати ночи, девочка сообразила, что так и не взялась за уроки.
Глава 10
К середине второй недели учебы, когда Сюзи все же записали в команду болельщиц, единство банды рухнуло. Никто, конечно, не удивился, но тренировки начинались ровно в четыре, и Сюзи перестала возвращаться домой с подружками. Девочка была ужасно довольна, и остальным ничего не оставалось, как радоваться вместе с ней и даже гордиться, что у них такая подруга. Может, у Сюзи и не хватает такта и сообразительности, но когда счастлива, она сияет, словно солнышко.