Понятно, что и самого дедушку Аншела Момик собирается спасти, только еще не знает, как именно. Он уже испробовал несколько систем, но пока ничего не получилось. Вначале, когда он оставался с дедушкой один и кормил его обедом, он как будто не нарочно несколько раз стучал по столу прямо у дедушки под носом, как это делали заключенные Рафаэль Блиц и Нахман Фаркаш, когда хотели убежать из тюрьмы. Он сам не знает, есть ли вообще какое-нибудь значение в этих постукиваниях, но у него появилась настоящая уверенность или, вернее, надежда, что кто-нибудь, кто сидит у дедушки внутри, откликнется на них. Ничего не произошло. Потом Момик пытался разгадать секретный код, который записан у дедушки на руке.
Он уже и раньше пытался сделать это с такими же кодами у папы, и у Бейлы, и у тети Итки, но не сумел. Эти коды совсем свели его с ума, потому что были записаны не чернилами и не ручкой и не сходили ни от мытья, ни от слюны, ни от чего. Момик испытал все средства, когда мыл дедушке руки, но номер оставался как ни в чем не бывало на том же самом месте, и Момик уже начал думать, что, возможно, его записали не снаружи, а изнутри, потому что так надежней, и что, может быть, внутри у дедушки в самом деле кто-то есть, и внутри у остальных тоже, и те, которые там сидят, зовут на помощь, и Момик ломал себе голову, что же это такое может быть, и записал дедушкин номер в своей тетради возле номеров папы, Бейлы и тети Итки, и проделал с ними несколько математических экспериментов — на его счастье, они как раз в это время учили в школе про гематрию, и Момик, конечно, стал в этом деле первым из всех, мигом все понял, и, когда вернулся домой, тотчас попытался перевести цифры в буквы, и переставлял эти буквы и так и сяк, но все равно из этого ничего не получилось, кроме нескольких странных, неизвестных ему слов, но он решил не отчаиваться, с чего вдруг! Один раз, это было среди ночи, у него возникла идея, почти как у Эйнштейна: он вспомнил, что есть такая вещь, которая называется сейфы, и в эти сейфы богачи прячут свои деньги и бриллианты, и открыть их можно, только если повернуть семь запоров в особом секретном порядке, и можете положиться на Момика, полночи он провел в вычислениях и опытах и назавтра, как только вернулся из школы, и забрал дедушку со скамейки, и разогрел ему обед, уселся напротив него и самым серьезным и взрослым голосом начал перечислять всякие сочетания этих цифр, которые записаны у дедушки на руке. Он перечислял их в точности как тот диктор, который объявляет по радио, какой билет выиграл в лотерее тридцать тысяч лир, и у него по правде появилась твердая уверенность, что в следующее мгновение дедушка раскроется, лопнет, как сухой стручок гороха, треснет пополам и какой-то дедушка-цыпленочек, маленький-маленький дедушка, веселенький и добрый, который любит детей, выскочит оттуда. Но этого тоже не случилось. Момик вдруг почувствовал странную тоску и печаль в душе, встал, подошел к дедушке, и обнял его крепко-крепко, и ощутил, какой он теплый, даже горячий, прямо как печь, и дедушка прекратил вдруг разговаривать сам с собой и целых полминуты молчал, лицо его и руки как будто отдыхали, и он прислушивался к чему-то внутри себя, но, как известно, слишком долго лодырничать, молчать и бездействовать ему не полагалось.
Тогда Момик начал применять серьезные и глубоко продуманные системы слежки, в точности как он умел. Когда он оставался дома один с дедушкой, он ходил за ним по пятам с тетрадкой и ручкой и с несокрушимым железным терпением записывал в тетрадь ивритскими буквами всю дедушкину болтовню. Понятно, что всего он не успевал записать, ну и ладно, зачем ему все? По крайней мере, он записывал то, что казалось ему самым важным, всякие звуки, которые дедушка повторял по многу раз, и уже через несколько дней Момику стало ясно, что дедушка на самом деле не просто так произносит какие-то глупости, а действительно рассказывает кому-то длинную историю, как Момик в общем-то и подозревал с самого начала. Он попытался вспомнить, что бабушка Хени рассказывала ему о своем брате Аншеле, но это было давно, когда Момик еще мало что понимал и не был по-настоящему алтер коп и ему еще можно было рассказывать про страну Там. Он вспомнил, как бабушка говорила, что дедушка писал стихи и для взрослых, и что у него были жена и дочка, и что обе они пропали Там у тех, и он попытался выискать какие-то намеки в том рассказе, который обнаружил в старой газете, но у Него ничего не получалось. Тогда Момик пошел в школьную библиотеку и спросил у библиотекарши госпожи Гуврин, есть ли у нее книга писателя Аншела Вассермана, она поглядела на него поверх очков и сказала, что никогда в жизни не слыхивала о таком писателе, а уж кто-кто, но она-то знает их всех.