Судмедэксперт не обнаружил на теле никаких следов насилия, а криминалисты не нашли никаких следов присутствия в номере другого человека, только де Вержи и горничной. Отпечатки пальцев как на шприце-ручке с инсулином, так и шприце, которым вводили стероиды, принадлежали хозяину номера. Казалось, все ясно как белый день, но что-то настораживало Брагина. Что именно — он и сам не понимал, просто интуиция опытного следака вдруг взбрыкнула, словно норовистый конь.
Брагин опросил персонал отеля, просмотрел записи с камер наблюдения, считал логи с электронного замка. За те два дня, что де Вержи прожил в «Кемпински», ничего необычного не произошло, кроме горничной к нему в номер никто не заходил. Если несчастный случай был инсценирован, то это могла сделать только она. Но представить пожилую уборщицу в роли киллера, способного ввести в заблуждение экспертов?.. Нет, логика тут решительно пасовала. Да и начальник службы безопасности «Рэдиссона», откуда она пришла в «Кемпински», отзывался о ней хорошо.
Конечно, Брагина торопили с результатами. Дело было на контроле у «самого верха» — погибший оказался далеко не простым человеком. Но и ошибки допустить тоже было нельзя.
К следствию подключилась французская полиция, и она как раз не спешила, тщательно вникала во все мелочи, стараясь ничего не упустить. В первую очередь под прицелом французской полиции оказались родственники бизнесмена, но после тщательной проверки полиция исключила их причастность. Столь же внимательно и с тем же результатом прошерстили деловых партнеров и конкурентов концерна, принадлежащего де Вержи. Французская полиция долго беседовала с главой службы безопасности концерна, но ситуация не прояснилась.
Французы создавали видимость открытости — информацией делились, на запросы отвечали. Так Брагин узнал, что им не удалось установить истинную причину поездки де Вержи в Санкт-Петербург. Службе безопасности и своим заместителям он сказал, что отправляется по личным делам, а жене — что поездка будет деловой. Более того, она даже не предполагала, что он отправился в Санкт-Петербург, откуда сама была родом.
В Петербурге бизнесмен действовал довольно странно. За те два дня, что он провел в городе, он успел пообедать со своим старым другом консульским атташе, посмотреть «Ромео и Джульетту» в Михайловском театре и посетить Эрмитаж. На деловой визит такая культурная программа явно не тянула. Тогда почему он не взял с собой жену? Брагин лично переговорил с атташе, но тот не смог сообщить ничего интересного. Единственное, на что он обратил внимание, так это на психологическое состояние своего старого приятеля — его явно что-то тяготило. Во время встречи он порой замыкался в себе, отвечал невпопад и вообще был мрачен.
Шло время. От Брагина все чего-то требовали. Вдова — тело для похорон, руководство — результат, но предъявить начальству ему было нечего. Французы вскорости прекратили расследование, чем вызвали недовольство родственников. Сын де Вержи даже дал достаточно резкое интервью «Ле Монд» и заявил, что собирается нанять частного детектива.
И вот когда Брагин уже писал постановление о закрытии дела, произошел прорыв — атташе решил заговорить. Что его заставило изменить показания, Брагин так и не понял. Впрочем, ничего конкретного тот не сказал, а домыслы к делу не пришьешь. По словам атташе де Вержи приехал в Петербург, чтобы решить серьезную проблему — что-то или кто-то нанес его бизнесу и репутации серьезный урон, и бизнесмен собирался каким-то образом уладить дело. Брагин бросился к начальству, прося дать ему еще время, но версия несчастного случая уже устроила обе страны.
— А смайлик? — напомнил подполковнику Артём.
В первый же вечер расследования Брагин обратил внимание на уборщика, оттирающего тротуарные плиты аккурат перед дверьми отеля — на граните светлой краской был нарисован смайлик. Брагин тогда не придал значения увиденному, просто машинально отложил картинку в памяти.
Второй смайлик Брагин углядел на фотографии с места преступления на столе следователя, которому передавал незавершенные дела. Именно тогда его и накрыло дежавю: однажды он уже видел подобное сочетание — труп и нарисованный смайлик. На этот раз смайлик, жирный, не полустертый, был нарисован на гранитных плитах Зимней канавки, в которой плавало тело Феликса Зязикова — двадцатитрёхлетнего оболтуса, племянника депутата ЗАКСа. Брагин тогда посчитал, что дело Зязикова может пролить свет на смерть де Вержи. Еще, конечно, было желание доказать начальству свою правоту в деле де Вержи. Что касается бывших коллег, то они не видели причин, почему бы не делиться с подполковником информацией после его увольнения. И вообще были не против его помощи, пусть и неофициальной. Однако, забегая вперед, стоит сказать, что смерть Зязикова не только не пролила свет, но еще больше все запутала.