– Я не ищу студентов. Я не ищу молодняк. Странно, Евгений, что вы ищете себе девушек постарше через ложь. Не стоит врать и завышать свой возраст для выдачи. Это жалко и низко. И запрещено правилами пользования. Обязательно пожалуюсь на вашу анкету, если встречу. У нас минута до звонка. Давайте садиться.
И продолжила лекцию. А щеки горели, и руки немного подрагивали. Совмещать личную жизнь с преподавательско-публичной – сложно. Надо всё время следить, не допускаешь ли промахов, о которых тут же донесут. Фотографироваться на застолье нельзя – портишь образ педагога, пропагандируешь разгул и алкоголь. Фотографироваться в купальнике нельзя – совращаешь студентов. Статусы с цитатками про отношения – нельзя. Репосты на стену про политику – нельзя. Ничего, в общем-то говоря, нельзя, кроме выхолощенного публичного аккаунта. И на чужих фото в таких же обстоятельствах не попадай. Стал педагогом – положи свою настоящую личность в гроб и веди себя прилично. Такая вот цена.
Инга отвела лекцию, выдохнула и открыла окна в аудитории. Пока проветривала кабинет, подставляла морозу щеки. Чтоб чувство потаённого стыда и непонятно за что появившейся вины вышло, исчезло, покинуло душу. Ведь ничего плохого же Инга не делает? Просто устраивает свою личную жизнь. Личную. Никого она касаться не должна. Особенно всяких там студентов. Особенно из чужих групп. Ладно бы кто из постоянных спросил. И то, не так бы спросил – с издёвкой, чтобы уколоть. А спокойно, приятельским тоном. Да ну, что с них взять. Вчерашние дети.
А Женя был красив. Скулы у него чувственные, как у типичных жигало в старых французских фильмах. И волосы вьются у висков. И пальцы тонкие, длинные, узловатые, как у пианиста. И ключицы такие, что можно проверить на аристократизм. Раньше говорили, если девушка может положить в выемку ключиц перепелиное яйцо и пройтись с ним по зале – то она аристократка. Такие же Женины ключицы просто потрогать бы пальцами. Просто ощутить бы под кожей твёрдую кость. Просто посмотреть бы, как от прикосновения холодных рук покроется мурашками мужское плечо. Просто…
Прочь, прочь мысли! Дура! Нельзя!
Инга захлопнула окно и быстро вышла в коридор, цокая каблуками. Там шумело студенческое море, волновалось, громыхали стулья в конференц-зале. Надо было как-то отвлечься. Зашла в кабинет кафедры. Там никого не было. Села за стол и открыла приложение снова. Влево, влево, влево, влево, вправо, влево, влево, влево…
Сама не заметила, как прозвенел звонок. Дверь приоткрылась, и оттуда выглянула Саша – студентка четвёртого курса.
– Ой, Инга Алексеевна, а мы уже ждём вас…
– Извините, Саша, пойдёмте. Я тут… Булгакова на семинар искала… не нашла, кто-то забрал из преподавателей…
– Мы с вами поделимся, у нас с Юлей две на стол.
От вранья загорелись щёки снова. Неловкого, нелепого – Инга же на стуле сидела, в телефон смотрела, что сидя можно искать? Пришлось вдыхать поглубже через нос и выдыхать через рот. Как делают спортсмены-бегуны: два шага – вдох, два шага – выдох.
Семинар отвлёк от навязчивых мыслей: разбирали «Собачье сердце». Группа была сильная, говорить практически не приходилось – только слушать. Можно было мысленно сравнивать, как Инга сама бы сказала те или иные мысли, в какую форму обернула бы, в какой последовательности, как бы к выводам вела. Единственный парень в группе всё пытался свести всё к коммунизму и приводил аргументы, совершенно Инге незнакомые. Напирал на диамат, на разницу книги и экранизации, на остросоциальную сатиру. Однокурсницы с ним горячо спорили, а Инга только замечала: «Хорошо, что вы так внимательно и глубоко прочли роман, раз у вас теперь есть материал для разных мнений. Только вот вопрос был не об этом. Всё-таки, мы должны разобраться сначала с образами главных героев. Может, как всегда, по сопоставительной таблице? А то мы так спорить будем до обеда и никуда не придём».
После пары было окно. Можно сходить к научному руководителю, да вот отчего-то совсем не хотелось. И показывать ему особо нечего. Поэтому Инга пошла в буфет. Взяла кофе, размороженный обед в закрытой пачке, одноразовую вилку. Студенты уже ушли по звонку на занятия, так что Инга сидела одна. Жевала медленно, рассеяно; рука всё тянулась достать телефон из кармана брюк. Сдерживалась. Чего Инга там не видела. Всё лица, лица, лица. А ещё бы тех «выбранных» надо дождаться. Если они отзывали свой лайк – исчезали из списка.
Но сдержаться не вышло. Инга сказала себе, что всего лишь зайдёт посмотреть, согласился ли кто-то на встречу. Открыла приложение, смахнула вкладку с анкетами, пока они ещё не прогрузились, чтоб не начать случайно их листать, и перешла в «выбор». Парень на велосипеде стал вверху списка и подсветился жёлтым. Парень с пульсаром на футболке исчез.