«Ну, что ж, на сегодня больше не листаю. Слава богу. Некогда же, в самом деле».
Пообедав, Инга вернулась на третий этаж, в кабинет кафедры. Стала перечитывать свою научную работу, вычёркивая лишнее или добавляя нужное. Но, по сути, не меняла ничего. Только забивала время. Прозвенел звонок – и началась другая пара.
Прошло спокойно. Инга отчитала лекцию без нервов и лишних мыслей. Четвёртая пара закончилась без пятнадцати четыре. Инга оделась, вышла из университета и дошла до кафе. Поправила макияж и стала ждать четырёх, помешивая капучино.
Старалась не смотреть на дверь – если слишком ждёшь кого-то, это выглядит странно и жалко. Как будто тебе больше всего надо – хотя, конечно, все и так понимают, что надо, и очень. Но продолжают делать вид, что независимы и сильны. Если не влюбятся, конечно.
Зазвенели колокольчики над дверью – и вошёл парень. Вроде бы похожий на фото, а вроде бы и нет. Он увидел Ингу и улыбнулся. Да, улыбка та же. А без улыбки вся симпатичность исчезала, пряталась в несимметричном лице. Понятно, отчего он сделал фото издалека вполоборота. Он сказал «привет», взял себе кофе, снял куртку и сел рядом.
– Ну что, познакомимся?
– Инга. Очень приятно. – А подумала в этот момент: «на самом деле, уже немного не очень».
– Максим. Ты красивая. Красивее, чем на фото.
– Спасибо. – А подумала: «Не могу о тебе сказать того же».
– Давно ждёшь?
– Да нет, всего-то четверть часа.
– Ну, хорошо. Расскажешь что-нибудь о себе?
– Хорошо. – И надо было придумать, чего бы рассказать невинного, но правдивого. Неизвестно ли, маньяк перед тобой или хороший парень. Неизвестно, что его оттолкнёт и как это проявится. Инга начала: – Ну, мне двадцать семь, у меня есть кошка, я люблю лето. Хм, что бы так сказать ещё… Ну, ещё у меня есть братья, я иногда с ними хожу на природу. – Возраст и степень родства Инга уточнять не стала, чтобы парень подумал: вот, родные и старшие, наверно, если что, защитят. – Что ж… Давай теперь ты?
– Хорошо, но что-то ты мало сказала, конечно. Стоит быть пообщительнее на свидании.
От этого предъявления каких-то нелепых требований всё в душе у Инги окончательно упало и разбилось.
– Ну, покажи мне пример?
– Хорошо. Мне двадцать шесть, я дизайнер, работаю всё время дома. Вот, завёл приложение, чтоб хоть куда-то выходить. Мне так-то не то чтобы романтика нужна, я не очень-то нуждаюсь в таком. Просто вот время убиваю.
– А к чему тогда ставить розовый тег?
– Ну, тут либо розовый, либо красный – иначе не лайкают. А спать с кем-то я не намерен ещё больше. По любви же надо. А какая от приложения любовь.
– Тогда, получается, ты соврал… жаль.
– А я обязан быть честным?
– Может, приложение так и было задумано? Чтобы те, кому нужен был секс, получили бы секс. А те, кому нужна романтика – романтику.
– Может, и было. Но я свою жизнь по своим правилам играю.
– Поняяяятно…
– Что? Ты хотела бы подмять меня под свои выдуманные правила своего выдуманного приложения?
– Да нет, что ты. Мне до тебя дела не было. Я тоже просто время убиваю.
– Зачем тогда губы накрасила? У тебя помада на зубах. Ты точно впечатление произвести хотела.
– Вообще-то подкрасить губы не равно произвести впечатление.
– Ага, рассказывай. Видел я таких.
– Знаешь, кажется, мне пора. У меня ещё сегодня много дел, – и Инга поднялась, оставив недопитую чашку капучино, и стала одеваться.
– Сливаешься? Ну, тогда я точно был прав. Вы все такие. Только дашь вам понять, что перед вами независимая личность, что не буду я плясать под вашу дудку – всё, сбегаешь.
– Угу. Думай, как считаешь нужным. Переубеждать тебя нет смысла. Тебя не интересует моё мнение. Ну, бывай!
И, демонстративно развернувшись, Инга вышла, стуча каблуками сапог громче обычного. Она шла по заснеженному тротуару и думала только: «Мудло. Просто мудло. Морали мне читает. Да кто он такой вообще? Пуп земли».
Сев в автобус, Инга открыла приложение и нажала на его анкету. Нашла кнопку меню и оставила жалобу. «Неверно расставлены теги», «грубое поведение». Впрочем, велик шанс, что и Максим пожалуется. Хотя от женщин всё-таки рассматривают обращения в первую очередь – как от более уязвимых. Как отнесутся ко взаимной жалобе, Инга не знала.
Она вернулась домой и сразу приняла ванну. Хотелось содрать с себя всю эту нелепую встречу, стереть мылом, разорвать, как плёнку. Как слой чужого грубого взгляда, оценивающего, осуждающего. «Помада у меня на зубах. Ну надо же. А у него мудизм на лбу. Пришёл на встречу и командует, как надо себя вести. А не пойти ли ему лесом? Придурок. Теги ему не нравятся, а виновата я. А ты не виноват ни в чём? Тоже мне, золото подколодное».