Очнулся юноша в общем бараке рабов. Сначала охрана хотела его добить, но стараниями Ворика и желанием Эрика посмотреть на смерть юноши не постфактум этого не произошло. В день, когда прибыли несколько кораблей работорговцев, король пиратов устроил кровавые игры.
Как сообщил Ворик, ему вообще не стоило больших трудов договориться о месте для парня в бойцовых ямах. Сегодня его выпустят против Свеабальда, одного из любимчиков Эрика. Этот огромный детина родом откуда-то с севера развлекался в свободное от работы и набегов время убийством различного количества рабов в яме. Если против него ставили всего одного-единственного раба, то обычно это для последнего означало лишь одно – долгую и полную боли смерть.
Легаре не помнил весь прошедший день, зато прекрасно запомнил вечер. Его буквально вытолкали на арену, что находилась в глубокой яме, окруженной железной сеткой, откуда на него уставились десятки глаз. В основном это были воины Эрика и команды кораблей работорговцев.
Юноше бросили под ноги небольшой клинок. Напротив него стоял огромный северянин, который в броне казался в разы меньше. Он стоял, криво ухмыляясь и поигрывая огромной секирой. Легаре прекрасно знал, как этот северянин обращается с этим инструментом. Он мог одним ударом располовинить быка, что уж говорить про небольшого парня.
Легаре поднял клинок под улюлюканье толпы. Меч, хоть и не был большим, оказался на удивление тяжелым. Юноша сразу же смог определить, что клинок из черного чугуна. Он имеет отличительный цвет и вес, обычно из него делают себе оружие орки в Арневерде и какой-то горной стране Валагрия.
Видя, что клинок тяжеловат, северянин только расширил свою улыбку и в вразвалочку направился к юноше. Тот, видимо собрав все силы, сделал пару взмахов перед собой, отгоняя противника, словно муху. В ответ на эти действия северянин лишь толкнул парня своей секирой, отчего тот упал в нелепом подобии замаха. Он уже навис над ним и собрался медленно и методично разделаться с жертвой, как Легаре метнул короткий клинок прямо в лицо врага. Среагировать, а тем более отразить такой бросок, совершенный с не пойми откуда взявшейся у парня силой было невозможно, потому черное лезвие без помех вошло в лицо северянина. Он что-то пробулькал и завалился набок.
– Лучники! – взревел Эрик, но один из гостей остановил его.
– Не стоит, – он мягко опустил руку пиратского короля, – я его куплю. Мой знакомый хорошо заплатит за подобных бойцов в арсенале своей арены.
– Нет, эта мразь умрет!
– Семнадцать сестерциев, – сухо сказал мужчина. Это была по истине огромная сумма. Сестерций был золотой монетой, что была в ходу в Брессонской империи и равнялась ста серебряным динарам. На один сестерций можно было вести безбедную жизнь в столице не меньше месяца, а тут семнадцать.
– Что в этом мешке с дерьмом такого, что ты готов столько за него заплатить.
– Воля к жизни.
На следующее утро Легаре, Ворик и ещё две дюжины рабов плыли в сторону таинственной и загадочной Брессонской империи, что безраздельно властвовала над большей частью земель на континенте.
Как позже юноша выяснит, их привезли в город Нурцерия, что славилась своим аренами. Бойцы местных арен довольно часто отправлялись в столицу, дабы радовать брессонскую публику своим кровавым ремеслом. А также отсюда часто брали рабов, чтобы использовать их в армии.
Легаре с Вориком попали в школу Кадмея, что славилась своим жестким нравом и свирепым отношением к своим бойцам. Кормили здесь хорошо, но с утра до вечера гоняли на плацу. Упражнения, физическая подготовка, а также театральное мастерство, дабы бойцы школы могли как можно сильнее впечатлить толпу.
За время нахождения в плену у Эрика, юноша привык к изнасилованиям. Тут же на него глаз положил сначала торговец, а потом и владелец школы. Но в отличие от Эрика и его людей, это даже приносило выгоду парню. Его угощали лакомствами, давали больше еды и отдыха, а также отправляли к нему слуг, чтобы те помогали ему оставаться все также прекрасным.
В школе сначала проявился, а потом и развился талант парня к бою парным оружием. Его смертельный танец на арене завораживал огромное число людей, а его метросексуальность создавала ему базу почитателей. Многие богатые люди в городе платили хозяину школы, дабы провести с юношей время, что шло владельцу только на пользу.
Как оказалось, гладиаторы в брессонских ямах редко бьются насмерть. Все-таки они были дорогим и штучным товаром. В основном бои насмерть шли против приговоренных к смерти преступников, потерявших всякое уважение толпы или сильно провинившихся гладиаторов или экзотических монстров. Так что юноша даже не заметил, как пролетели три года. Его тело оставалось все также юно и прекрасно, ведь все его раны обрабатывали лучшие врачеватели города. Но примерно в это время пришло и осознание, что юноша – всего лишь вещь. Дорогая, экзотическая, красивая, но вещь.