Выбрать главу

Радуйся, с добрыми людми и поброняся, а в хлебне сидя веселяся!

Радуйся, пив вотку, а ныне и воды в честь!

Звуковых соответствий, которые нельзя признать рифмами, но скорей смеховыми “недослышками”, довольно много в “стихотворном” варианте “Сказания о Ерше” (там же, с. 15—16):

пришол Богдан да ерша бог дал,

пришол Иван, ерша поймал,

ришол Устин да ерша упустил,

пришол Спиря да на Устина стырил,

пришол Иван да опять ерша поймал,

пришол Давид, почел ерша давить,

пришол Андрей, да ерша в гузна огрел,

пришол Потап, почел ерша топтать,

ехал Алешка на колесах да взвалил ерша на колеса;

пришол Акины, ерша в клеть кинул,

пришол сусет да кинул ерша в сусек,

пришол Антроп да повесил ерша под строп…

Если значения концов близки между собой, то эта смысловая близость может полностью заменить необходимость в звуковой близости. Ср. в “Росписи о приданом” (там же, с. 98):

А как хозяин станет есть,

так не за чем сесть,

жена в стол, а муж под стол,

жена не ела, а муж не обедал.

Эту своеобразную рифму смысла видим мы и в “Сказании о попе Саве и о великой его славе” (там же, с. 56):

Да прости ты, попадья, слово твое сбылося, уже и приставы приволоклися, и, яко пса, обыдоша мя ныне, толко не сыскать было им меня вовеки.

Или:

Мне ночесь спалось, да много виделось.

Когда построение раешного стиха ясно, оно может быть частично нарушено дополнением во второй части. Ср. в “Сказании о Ерше” (там же, с. 16):

Пришол Ульян: “Да еще, маладеш, я не пьян, а чом деретесь?”

Пришол Яков да адин ерша смякал, а сам и ушол.

Надо при этом иметь в виду, что смысловой рифмой может служить не одно слово, а целое речение. Например, в “Послании дворянина дворянину”:

А я тебе, государю моему, преступя страх,

из глубины возвах, имя господине призвах…1

“Преступя страх” является смеховым соответствием к “возвах” и “призвах”.

1 Демократическая поэзия XVII века. М.; Л., 1962. С. 118.

В целом следует сказать, что “смеховое эхо” давало дополнительный смеховой материал, служа тому же смеховому двоению мира.

Пришедшая на смену “смеховому эху” стихотворная рифма долго несла в себе эту смеховую стихию. Лирическая поэзия включала в себя рифму с большой осторожностью, стремясь избегнуть любых смеховых сочетаний. Зато стихи с ярко выраженной рифмой были по преимуществу в тех жанрах и формах, которые сохраняли элемент шуточности: стихотворные послания, эпистолии, прошения, посвящения, жалобы, предисловия к сборникам, оглавления, поучения детям (“Виршевой Домострой”), поиски покровительства и т. д. Рифма отчасти воспринималась как шутка, фокус, что-то не очень серьезное, хотя иногда и “хитрое”.

Д. С. Лихачев Смех как мировоззрение

БУНТ КРОМЕШНОГО МИРА

Кромешный мир, антимир не всегда является миром смеховым. Он не во всех случаях несет в себе смеховое начало и не всегда разоблачает действительный, существующий мир, мир своего рода житейского благополучия. Когда летописец рассказывает под 1071 г. о верованиях белозерских волхвов, он изображает их представления о вселенной как своего рода смеховой антимир. Согласно представлениям волхвов, бог сотворил человека, когда мылся в бане (как и кабак, баня — символ антимира), из ветошки, мочалки (мочала, ветошка, как и береста, лыко,—это один из смеховых “антиматериалов”), которую он бросил на землю; бог этот — Антихрист (то есть в данном случае антибог — дьявол), и сидит он в бездне.

Эта картина мира служит возвеличению христианских представлений и разоблачает волхвов, их ложь. И это мир, конечно, смеховой, но этот смеховой антимир в данном случае служит только возвеличению мира “настоящего”, “истинного” — мира христианских представлений.

Несколько иное положение в “Слове о полку Игореве”. Там тоже говорится о мире, вывернутом наизнанку: “наниче ся годины обратиша”. Былые победы Руси противостоят печальной современности автора “Слова”. Игорь пересел из золотого княжеского седла в кощеево; на реке на Каяле тьма прикрыла свет; по Русской землепростерлись половцы; хула спустилась на хвалу; нужда треснула на волю.

Поражения и несчастия русского народа не становятся, однако, смеховым миром: они реальны, они вызывают сочувствие, а не смех. Но все же в “Слове” постоянно противополагается нынешнее поражение и нынешнее несчастье былому благополучию Руси. Не только в “Слове о полку Игореве”, но и в “Слове о погибели Русской земли”, в “Повести о разорении Рязани Батыем” нынешние несчастия Руси, как правило, противополагаются былой славе Руси, ее могуществу, ее процветанию и славе. Следовательно, нынешние бедствия — это антимир, однако антимир этот не только не смеховой, но вызывающий острую боль, острое сочувствие. Для того, чтобы мир неблагополучия и неупорядоченности стал миром смеховым, он должен обладать известной долей нереальности. Он должен быть миром ложным, фальшивым; в нем должен быть известный элемент чепухи, маскарадности. Он должен быть миром всяческих обнажений (отсюда один из символов антимира - баня), пьяной нелогичности и нестройности (отсюда другой символ антимира — кабак), нереальности (отсюда смеховые антиматериалы — рогожи, береста, лыко). Поэтому реальные поражения и общественные бедствия не могут быть изображены как смеховой мир.