- Я ведь извинился, - Риль мягко положил руку на плечо Мосенина.
Ладников, благодарно взглянув на Риля, тихо и виновато сказал:
- Простите, ребята. Уж очень скучная дорога. Надо же было чем-то развлечь...
- Ничего себе развлечение, - усмехнулся Гурген.
Футляр с программой выскочил неожиданно. Он упал на лапки пускателя, полежал несколько мгновений, словно для того, чтобы все удостоверились в его наличии и сохранности, и снова провалился в недра воспроизводящего аппарата.
Тесную кабину турбомобиля заполнили действующие лица программы. Разыгрывалась юмореска. Это было похоже на маленький спектакль. Рассказчик вставлял короткие фразы, связывая действие. Его веселое, очень подвижное лицо повисло между Ладниковым и Гургеном, то уменьшаясь, то увеличиваясь. Юмореска была талантливо смешной, той редкой крупинкой в океане юмора, которая могла развеселить и тонкого ценителя и человека, готового гоготать над самой нехитрой шуткой.
И вот уже Ладников забыл, что еще несколько минут назад в его руках была баранка, что рядом с ним сидит Гурген, а позади Риль и Мосенин, что он, Ладников, в шестой раз едет мимо Знака... Ладников смеялся. Сначала тихо и сдержанно, потом громко и, наконец, безудержно захохотал, взмахивая руками, хлопая ладонями по сиденью и бессильно роняя голову на грудь.
И Гурген, раздувая ноздри, хватал воздух в неудержимом смехе. Его верхняя губа почти касалась горбатого носа, высоко обнажая зубы. Гурген мотал головой, словно хотел вытряхнуть эту совсем некстати попавшую смешинку.
И Мосенину было уже не до страхов перед неизвестным. Он звонко смеялся.
Ладников, закатившись в очередном взрыве смеха, вдруг увидел в зеркальце Риля. До него не сразу дошло то, что он увидел. Риль чуть улыбался грустноватой улыбкой. И эту улыбку он словно нарочно выдавливал из себя.
- Почему... Ха-ха-ха! Ты... ха-ха! Это же дьявольски... ха-хаха! Смешно...
И вдруг Ладникова охватила тревога, и он заорал Рилю:
- Да смейся же наконец!
Растаяла последняя фигурка. Исчез веселый рассказчик. Турбомобиль тоненько выл и по-прежнему тихо двигался вперед. Позади осталась вся полоса. Из "Большой борозды" клубились синеватые испарения. Риль сидел, плотно сжав губы. "Риль!!!" Этот крик не нарушил тишины в кабине турбомобиля. Но в мозгу Ладникова все кричало. Программа не сработала для Риля! Ты что-то не понял, Риль?.. Ладников вспомнил слова журналиста, сказанные в дороге, уже на отрезке "красных столбов": "Настоящий юморист так бы не написал..."
- Что с тобой, Виктор? - спросил Ладников вслух.
- А ты говорил, Ладников, что он мрачный человек, - Риль, сидевший все так же прямо, кивнул на Гургена. - Вот видишь, кавказцы - люди с юмором. Риль слабо, через силу улыбнулся. Прикрыл глаза ладонью и, обратившись к Мосенину, сказал: - А вы, я уже забыл вашу фамилию, вы... жалкая капризная баба... - Ладонь Риля упала на колени. - А я... а я... погодите, дайте вспомнить, что я...
С ним творилось непонятное. Сначала он как будто размяк, ослаб. Словно его клонило ко сну после долгого вынужденного бодрствования. Потом вдруг глаза Риля округлились. Он схватил Ладникова за руку и громко закричал:
- Куда ты едешь? Стой! Стой же! Ты сейчас раздавишь их! Стой, негодяй! Не надо!! - он перевел дух, когда растерявшийся водитель выключил двигатель. Фу-у... Ты ведь Ладников? Так? Этих я не знаю... Подождите меня здесь...
Риль резко распахнул дверцу. Ладников и Гурген выскочили за ним. Кавказец схватил Риля за плечо.
- Я сказал подождать! - Риль оттолкнул его и сделал несколько шагов назад, к опасной полосе. Потом повернулся. Резко, чуть согнувшись, пошел к каньону.
- Не ходите за мной, слышите? Вы ничего здесь не поймете! - Риль сказал это через плечо. Он шел, сунув руки в карманы, не оглядываясь, деловитой походкой занятого человека. Вдруг он остановился, огляделся по сторонам. Он был уже далеко за чертой около Знака.
- Ладников! - Риль улыбался безмятежно и счастливо. - Ладников! Их так здесь много... У них синие глаза, Ладников! Это же чудо! Они так удивительно похожи... - Риль провел рукой в воздухе, будто ощупывая какой-то невидимый предмет. Потом его рука поднялась выше головы и остановилась. Он не мог дотянуться выше. - Я остаюсь с ними, Ладников! - голос прозвучал неестественно громко, словно усиленный гигантскими динамиками.
Риль метнулся к пропасти. Ладников и Гурген долго всматривались в разрывы синей пелены. Из каньона слышались гулкие звуки от падающих камней.
- Почему он не смеялся? - первым нарушил молчание Гурген.
- Не знаю, - ответил Ладников. Ему не хотелось говорить,
- Ведь было смешно?
- Да, было.
Мосенин стоял у турбика и цепко держался за дверцу.
- Надо уезжать, надо немедленно уезжать, - выпалил он, - тут опасно оставаться. Все равно ему уже ничем не поможешь.
Ладников молча стоял. Гурген внимательно посмотрел ему в глаза.
- Что же все-таки это? - спросил он.
- Не знаю. Но произошло так, как описывал Петер Ольвер. Единственный случайно уцелевший из свайщиков. Не читали его?
- Нет.
- Он написал подробнейший отчет. Подробный, но до сих пор непонятный,
- Почему непонятный?
- Там много моментов, которые пока необъяснимы. Похоже, что эти люди попадали в какой-то неведомый прекрасный мир. Вы помните его слова: "Я остаюсь с ними..."
- В другой мир? Бросаясь в каньон?
- Для нас с вами каньон. Пропасть. И дна не видно. А что, если это - миг контакта? К сожалению, только миг... Многие думают, что это галлюцинации. Какие? Отчего? Неизвестно... Изысканий здесь не было. Да и как их будешь вести, черт возьми! Ведь защита одна - смех.
- Зачем же вы, Ладников, выпустили его из кабины? Вы ведь знали, чем это грозит.
- Ничто бы не помогло, - тихо сказал Ладников. - Половина свайщиков не вылезла из вездехода, но в живых остался только Петер Ольвер. Его охватил тогда нервный смех. Остальных так и похоронили в вездеходе...
- Вы не говорили об Ольвере, - вмешался Мосенин, - почему? Ведь если бы мы знали раньше...
- Идите вы с вашими вопросами... Вас могло уже не быть с нами.
- Меня?
- Да, Риль помог вам вовремя. Это ему пришло в голову сказать, что я всех разыгрываю... Я вам скажу вот что, Мосенин. Никто в Атлантисе ничего не узнает. Но вам лучше возвратиться па Землю. Вы можете жить на Эвересте, в Гоби, в Марианской впадине, где угодно, но не здесь. Здесь опасности непонятные. И не всегда видимые... О Законе Чужого Неба я вам соврал. Его давно отменили. Каюсь...
- Когда я провел в ледяной трещине... Погодите, выслушайте меня, заговорил Мосенин, удерживая Ладникова.
- В другой раз. Нам действительно надо ехать... Впереди еще будет чему удивиться. Вот только Риль...
Ладников вытащил валик отработанной программы. Он был уже упакован в черный матовый футляр. На белой этикетке было написано мелкими буквами: "Этот рассказ написан около десяти лет назад и отмечен первой премией на конкурсе студенческого юмора. Пассажиры, направляющиеся в Атлантис, могут быть благодарны его автору - Виктору Рилю".
Ладников сдавил футляр до хруста и выпустил его из ладони...