Комиссар, кривя в улыбку бледные тонкие губы и дергая на бок голову, будто ее туда подталкивали, ответил:
— Мы не уполномочены вести переговор. Главный штаб — в Туапсе.
Но англичане знают, что из Туапсе пошлют их к Вороновичу, который голову им заморочил своей болтовней. Они хотят говорить здесь — и переводчик настаивает:
— Генерал не собирается вести переговоры, он хочет лишь выяснить ваши намерения относительно Новороссийска.
— Это зависит от обстоятельств, — вставил мясистый, большой Афонин.
Англичане улыбаются, зеленые смеются, генерал что-то говорит, переводчик снова обращается:
— Генерал предупреждает вас, чтобы вы не наступали на Новороссийск.
— Почему? — сорвалось несколько голосов. Но комиссар, не желая выпускать инициативы, задал более осмысленный вопрос:
— Почему? Нам угрожает там опасность?
— Генерал заявляет, что Новороссийск — английский город, — ответил переводчик.
Все расхохотались… Зеленые — простодушно, открыто, англичане — вежливо. Смеется и генерал. Комиссар возражает, силясь улыбнуться, но у него все как-то холодно получается:
— Насколько мы себя помним, Новороссийск всегда был русским городом, да и население, если не ошибаемся, там русское.
Генерал, улыбаясь, говорит сам:
— Если подойдете, то…
— То нас встретит английская эскадра? — снова вставил Афонин.
— Нет, Шотландский полк…
— В юбочках? — вспомнил что-то Илья. Комиссар на него чуть-чуть шикнул, но генерал, смеясь, ответил:
— Да, да, в юбочках.
Зеленые опять расхохотались, комиссар успокоил англичан:
— Ну, это ничего; мы их по обычаю разденем и больше ничего им не сделаем.
— Если пойдете — мы вас поколотим.
— Мы сами колотить умеем, — смеется комиссар.
— Вас, кажется, уже угостили в Туапсе? — заинтересовался Афонин.
Кейз полусерьезно ответил:
— Это нехорошо. Мы направлялись к вам с добрыми намерениями, доверчиво приблизились, а вы нас так встретили.
— Но вы обстреливали Туапсе накануне.
— Мы отвечали на вашу стрельбу. Суда его королевского величества не принимают участия в борьбе с вами.
— Но этот снаряд хорошо угодил? — допытывался Афонин.
Кейз смущенно улыбнулся:
— Он сделал только маленькую дирочку, — и продолжал уже с нотками угрозы: — Вы не с болшевиками? Поскольку вы будете с ними, мы будем считаться с вами, как с болшевиками.
— Мы — зеленые, — уклончиво ответил комиссар. — Подробно вам изложат нашу платформу в Туапсе.
Начальник штаба принес готовый пакет, адресованный командованию белых, передал его Илье, а Илья — комиссару, который, как фокусник, который прежде чем произвести с видимым предметом какую-то манипуляцию начинает заговаривать зубы, — обратился к Кейзу:
— Просим передать этот пакет Деникину. Мы протестуем против обстрела боевыми судами белых мирного населения городов и деревень и заявляем, что при повторении подобного за каждого убитого мирного жителя будем расстреливать десять пленных добровольцев.
— Но как вы хотели доставить это письмо?
— У нас есть своя почта.
— Почта? Каким же образом?..
Кейз в недоумении. Зеленые смеются. Потом он поднялся и, будто между прочим, спросил:
— Вам не подчинены зеленые со стороны Абрау?
— Нет, это неудобно, мы поддерживаем лишь связь, — ответил комиссар.
Кейз задумчиво проговорил:
— Придется и к ним ехать.
Все поднялись, столпились. Англичане уже собирались уходить, но тут вбежала раскрасневшаяся, взволнованная девушка в каракулевом пальто, видимо полагавшая, что без нее и «вода, не освятится» и, перехватывая дыхание, начала быстро, возмущенно говорить что-то по-английски, а зеленые стояли и ушами хлопали. Но она, видя, что ее слушает сам генерал, стала успокаиваться и все чаще перемешивать английскую речь с русской. Она возмущалась, что белые бросили лазареты, набитые больными добровольцами и офицерами, но не оставили медикаментов, и предложила посмотреть их.
Прошли по улицам пешком. Вошли в коридор. Мрачно. Девушка распахнула перед Кейзом дверь в палату — и генерал отшатнулся от ударившего в голову удушливого запаха гниющего мяса. Вышел на воздух. Обещает настоять, чтоб выслали медикаментов.
Прошлись по двору втроем: Кейз, комиссар и Илья. Генерал начал говорить, что Англия бескорыстно хочет помочь России, что он долго жил в России и любит русских.
— Но есть русские — и русские, — возразил комиссар.
Проводили англичан на машине к пристани. Катер, как соскучившийся по солидному крейсеру, празднично-белому, лениво покуривавшему в сверкающем море, дрожа побежал торопливо из бухты.