Тем не менее зрителей, особенно молодых, привлекают театральное новаторство, актуальность, дискуссионность. Когда есть, о чём спорить, что обсуждать. Так это было, например, в театре Мейерхольда. Правда, сейчас времена изменились, новаторство приветствуется лишь на словах, а не на деле. Можно сотни раз повторять, что Островский и Шекспир наши современники. Однако имеются среди драматургов настоящие, не метафорические современники. Им трудно пробиться на сцену. Малый театр подобных авторов тоже пропускает к себе в гомеопатических дозах. Впрочем, как и режиссёров.
Артистам проще поддерживать свою популярность. У них есть кино, радио, появилось телевидение. Это поддерживает их на плаву. Однако не всех привлекает специфика других жанров. Некоторых вполне устраивает работа в уютном, хорошо обжитом Доме Островского.
Когда стало известно, что Ильинскому дана роль Хлестакова, многие старожилы кривились: мол, не хватало ещё, чтобы к нам пригласили клоуна из цирка. Другие надеялись, что артист принесёт с собой в «Ревизор» новаторские замашки ГосТиМа. Ошиблись и те, и другие: у Игоря Владимировича получился весьма оригинальный Хлестаков, да и сам он продемонстрировал непривычные грани своего таланта. Воспитанник многих школ, в «Ревизоре» он придерживался одной — школы Гоголя, то есть непосредственно подсказок классика, его замечаний, изложенных в известном «Предуведомлении для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора». Учесть же пожелания автора вполне логично, это значит помнить, что «Хлестаков сам по себе ничтожный человек. Даже пустые люди называют его пустейшим. Никогда бы ему в жизни не случилось сделать дела, способного обратить чьё-нибудь внимание. Но сила всеобщего страха создала из него замечательное комическое лицо. Страх, отуманивши глаза всех, дал ему поприще для комической роли. Обрываемый и обрезываемый доселе во всём, даже и в замашке пройтись козырем по Невскому проспекту, он почувствовал простор и вдруг развернулся неожиданно для самого себя. В нём всё — сюрприз и неожиданность. Он даже весьма долго не в силах догадаться, отчего к нему такое внимание, уважение…».
Там ещё много чего написано. Гоголь щедро поделился своими соображениями насчёт психологии лжеревизора. Целесообразно следовать им.
Через полгода Ильинскому досталась новая хрестоматийная роль: на этот раз «Горе от ума» — Антон Антонович Загорецкий. Отъявленный мошенник, плут, обладатель целого букета пороков. Он же, без устали распространяя сплетни про сумасшествие Чацкого, является катализатором сюжета. Роль небольшая, но колоритная. Один язык чего стоит… Вспоминается анекдот про человека, впервые попавшего на «Горе от ума». После спектакля сказал: «Ничего особенного, одни цитаты». В уста Загорецкого вложено тоже много крылатых слов, начиная с первой реплики «На завтрашний спектакль имеете билет?» и далее везде.
У Мейерхольда в «Горе уму» Игорь Владимирович играл Фамусова. Загорецкий фигура не менее сатирическая. Артист создал незабываемый гротескный образ.
В самом конце 1938 года Ильинский сыграл третью роль в Малом театре — Аркашки Счастливцева, того самого Ар-кашки, которого играл в знаменитом «Лесе» у Мейерхольда с 1924 по 1935 год, то есть до увольнения из ГосТиМа. Сыграл более пятисот раз. Казалось бы, роль отшлифована до совершенства. Однако имелась тонкость — у автора пьесы комик Счастливцев принципиально отличается от мейерхольдовского. Это не просто балагур, гуляка и жизнелюб. Главное заключается в том, что он отравлен театром, его притягивает запах кулис, и этот прирождённый энтузиаст для удовлетворения своей артистической страсти готов терпеть любые лишения. В общем, так же, как и трагик Несчастливцев, именно это роднит их, актёров.
Приятно писать про известных артистов вообще и про Ильинского в частности. Появляется повод лишний раз пересмотреть фильмы с их участием, перечитать пьесы. В основном это интересно и увлекательно. Однако, в принципе, даже при самом подробном описании любого спектакля получается: «Я Карузо не слышал, но мне Рабинович показывал». Кино и телевидение тут, безусловно, выручают. Благо, некоторые спектакли Малого театра позже были зафиксированы на плёнке.
Ошибка думать, будто репертуар Малого театра ограничивался лишь несколькими пьесами русской классики. Нет, здесь была хорошо представлена и зарубежная классика, и советская. Правда, попадались и случайные конъюнктурные пьесы совсем беспомощных авторов, ныне напрочь забытые, вроде «За Камой-рекой» Владимира Тихонова, «Южный узел» Аркадия Первенцева, «Семья пилотов» Владимира Супонева.
Сейчас читать идеологически выдержанные пьесы современных авторов, в которых играл Игорь Владимирович в 1940—1950-х годах, удовольствие ниже среднего. Зато чтение это поучительное. Оно помогает уяснить те обстоятельства, в которых драматурги писали, режиссёры ставили спектакли, а артисты в них играли. И каждый получал от критиков порцию похвал. Зрители же «голосовали ногами» — уходили в антракте. Правда, на долю Ильинского таких поделок выпало немного.
Первая встреча с современным героем у Игоря Владимировича случилась в спектакле по пьесе Александра Корнейчука «В степях Украины», впервые показанном Малым театром в апреле 1941 года.
Ему было даже интересно — сыграть положительного «героя нашего времени». Причём не просто положительного, а суперположительного. Его герой Саливон Иванович Чеснок — человек без червоточинки. Он председатель процветающего колхоза «Смерть капитализму». У него вялотекущий конфликт со своим соседом — председателем колхоза «Тихая жизнь» Галушкой.
Когда-то они дружили, оба кавалеристы, служили в одном эскадроне. Однако в мирной жизни стали антагонистами, у них разные взгляды: Чеснок тянет односельчан к коммунизму, а Галушка говорит, что ему и при социализме неплохо. Его вполне устраивает сытая спокойная жизнь.
Пьеса не представляет собой образец высокого драматургического искусства. Её можно отнести к разновидности производственных, то и дело персонажи говорят что-нибудь в таком духе: «Слыхал я, что Наркомзем подал проект правительству — просит не давать машин тем колхозам, у которых нет животноводческих ферм и плохо обстоит дело с техническими культурами». Сюжетные повороты угадываются моментально. Сразу понятно, что сын Чеснока и дочь Галушки поженятся, что их отцы помирятся. Вот только приятная неожиданность — в финале Саливона Ивановича выбирают секретарём обкома. А под занавес в деревню приезжает Семён Михайлович Будённый и играет для колхозников на гармошке.
Тем не менее перед Ильинским стояла увлекательная задача — создать образ человека, чья ментальность далека от его собственной. Помогли личные впечатления — приходилось общаться и с деревенскими жителями, и с кавалеристами. Комедийные элементы в этой роли тоже, как ни странно, использовал. Но редко — всё-таки Чеснок помнит, что он руководитель, поэтому во всех его поступках сквозит порой излишняя серьёзность. Защищать свои идеалы он готов со всем пылом, из-за этого и произошла драка с Галушкой — с этого начинается пьеса.
В образ Чеснока Игорь Владимирович добавил черты, которыми, по его мнению, отличаются хорошие руководители: энтузиазм, рассудительность, дальновидность, оптимизм…
(Кстати, во время войны плодовитый Корнейчук написал своего рода продолжение — пьесу «Партизаны в степях Украины». В 1942 году она была экранизирована. Вскоре появился военный фильм «Подводная лодка Т-9». В результате близкого соседства этих кинокартин среди остряков появилась расхожая шутка: «Подводная лодка в степях Украины подбита в неравном воздушном бою».)
После каждой премьеры критики неизменно подчёркивали: Ильинский в очередной раз доказал, что в его лице Малый театр обладает превосходным и разносторонним артистом.