Вопрос, поднятый в письме, обсуждался художественно-режиссёрской коллегией Государственного академического Малого театра, артистом которого является И. Ильинский. Было установлено, что в ноябре 1948 г., во время своего отпуска, Игорь Ильинский действительно выступал в незаконно организованных концертах в Магнитогорске, Орске и Чкалове. Выступления эти носили явно халтурный характер и повсюду вызывали возмущение зрителей.
Художественно-режиссёрская коллегия указала И. Ильинскому, что его поступок несовместим с высоким званием народного артиста республики, которое носит И. Ильинский, и дискредитирует театр, артистом которого он является. И. Ильинский полностью признал свою вину и дал обещание не участвовать больше в концертах, организованных незаконным путём».
Можно представить степень выволочки, устроенной артисту, если учесть, что с января 1945 года он сам является членом этой художественно-режиссёрской коллегии.
После смерти Татьяны Ивановны артист впал в сильную депрессию. Куда только делся его природный оптимизм?! Он крайне медленно избавлялся от подавленного настроения. Не мог играть в полную силу, постоянно просил в театре отпуск за свой счёт.
Хотя, в общем, позже как раз работа помогла ему вернуться в состояние «полной боевой готовности». Участие в жизни коллектива, постоянное общение с сотрудниками. Коллеги сочувствовали горю Ильинского, старались поддержать. Не оставляли артиста без внимания и представительницы прекрасного пола. Игорь Владимирович на их поползновения реагировал вяло. По душе пришлось лишь общение с тёзкой покойной жены — очаровательной артисткой Татьяной Еремеевой.
Они познакомились ещё в 1945 году на репетициях шекспировской «Двенадцатой ночи». Ильинский играл Маль-волио, Еремеева — Виолу, это была её первая роль в Малом театре. Уроженка северного Архангельска, она с юных лет участвовала в спектаклях местного Театра рабочей молодёжи. Почувствовав уверенность в своих силах, играла в разных провинциальных городах, добилась определённых успехов. Когда Татьяна Александровна играла в тамбовском драмтеатре, в одном из спектаклей её увидел режиссёр Малого театра Константин Зубов, уговоривший артистку переехать в Москву.
Первое время в столице возникали разные сложности: были проблемы с пропиской, с фамилией. Её настоящая фамилия немецкая — Битрих. А тут война с Германией. Как можно появляться перед зрителями с такой фамилией?! Пришлось взять псевдоним, в честь архангельских друзей назвалась Еремеевой.
Работа поглотила её целиком и полностью, всё время она проводила в театре. Тут уж не до личной жизни. Хотя приходится общаться с интересными мужчинами. Взять хотя бы Игоря Владимировича, и она ему тоже, кажется, симпатизирует…
В общем, произошло, как в гораздо позже написанной песне Кикабидзе: «Просто встретились два одиночества…»
Вот как рассказывала сама Татьяна Александровна об этом периоде их жизни журналисту Михаилу Захарчуку, в начале 2000-х много помогавшему ей в работе над книгами:
— Поздней осенью 1949 года Игорь Владимирович пригласил меня на дачу: «Отдохнёте час-другой, и я вас привезу обратно». Я согласилась. Дача Ильинского находилась во Внукове. Дом выглядел очень поэтично — лёгкий, двухэтажный, с просторным балконом и верандой внизу. Вокруг росли большие деревья. Но сам дом был сильно запущен и требовал хозяйской руки. Не было ни водопровода, ни газа, ни телефона. Зимой топилась только плита в однокомнатной пристройке. Гараж и сарай покосились.
Мы уселись на балконе. Было довольно прохладно. Я сидела в пальто, а Игорь Владимирович надел тёплый домашний свитер с продырявленными локтями. И неожиданно разговорился. Рассказывая о себе, горько досадовал: мол, сестре, которая живёт в Прибалтике, мало помогаю, покойной жене не уделял должного внимания. «Да и вообще характер у меня скверный — хуже, кажись, некуда!» И тогда я поняла, каким он всё-таки был одиноким человеком, совершенно не приспособленным к жизни, к быту. Перед отъездом на летние гастроли Ильинский сделал мне предложение. В ту ночь, оставшись одна, я поняла, что люблю его и готова выйти замуж. Ему было 49 лет, мне — 37.
Увы, в театре к нашему браку отнеслись почти с неприязнью. Многие даже невзлюбили меня, посчитав, что я вышла замуж за Ильинского из-за собственной карьеры. Хотя до этого замужества у меня уже было звание заслуженной артистки республики и лет десять я играла главные роли. Особенно сильно меня ненавидела Пашенная. Её дочь после войны осталась одна с двумя сыновьями, и Вера Николаевна мечтала её выдать замуж за такого завидного жениха. Я столько худых реплик о себе услышала, столько гадостей…
Они поженились в 1950 году, а в 1952-м у них родился долгожданный сын Владимир. Поздний ребёнок, родители в нём души не чаяли. Игорь Владимирович оказался на редкость заботливым отцом.
В 1951 году неожиданная радость — встреча с любимым Маяковским: пригласили участвовать в радиоспектакле «Баня».
Постановщик — вахтанговец Рубен Симонов. Запись сделана в присутствии зрителей, их смеховая реакция частично возмещает потерю объёмности спектакля, которая по объективным причинам происходит на радио. Здесь у артистов нет возможности продемонстрировать движение, пластику, остаётся один инструмент — голос. Ильинский показал, что владеет этим инструментом виртуозно.
Слушая «Баню», понимаешь, что голос Ильинского мало знаком зрителям. В немом кино его не было, в звуковом артист снимался мало, в театрах и на концертах присутствует всё-таки ограниченное количество зрителей. Выходит, что «широкие слои» хорошо знают его голос только по роли Бывалова. Однако в «Волге-Волге» был совершенно другой голос, нежели на радио в «Бане».
В фильме у Ильинского был смешной говорок. Естественно, это сделано специально. На радио — голос чеканный и зычный, как у оперного певца. Сочетание «положительного» голоса с «отрицательным» содержанием вызывает большой комический эффект.
«Баня» вещь сатирическая, антибюрократическая. Игорь Владимирович играл Победоносикова, это «главный начальник по управлению согласованием, главначпупс». Вот, например, художник Бельведонский уговаривает его позировать. Тот парирует: «Ни в коем случае! Для подобных глупостей я, конечно, от кормила власти отрываться не могу, но если необходимо для полноты истории и если на ходу, не прерывая работы, то пожалуйста. Я сяду здесь, за письменным столом, но ты изобрази меня ретроспективно, то есть как будто бы на лошади».
Подобная ахинея, произнесённая с утрированным пафосом, вызывала у зрителей гомерический хохот.
Надо заметить, что в «Бане» у Ильинского были замечательные партнёры: Вера Марецкая, Осип Абдулов, Алексей Грибов, Николай Гриценко… Пояснительный текст прекрасно читал сам Рубен Симонов.
Впервые в эфир радиоспектакль «Баня» вышел 19 июля 1951 года — в 58-ю годовщину со дня рождения Владимира Владимировича Маяковского.
Глава четырнадцатая
СЕМНАДЦАТИЛЕТНИЙ ПЕРЕРЫВ
В 1939 году вышла брошюра кинокритика Николая Кладо, посвящённая творчеству артиста. Николай Николаевич впрямую называл Ильинского комиком номером один, лучшим в стране. (Кстати, самого Игоря Владимировича ярлык односторонности страшно раздражал. Слыша такое, он обычно парировал: «Я не комик. Просто я часто играл комические роли, в которых имел несчастье прославиться».) В заключение Кладо ещё раз сетовал на то, что кинематографисты целых четыре года оставляли выдающегося артиста без внимания. Знал бы критик, какой длительный перерыв в кино предстоит Ильинскому — до 1956 года!
Этот вопрос уже набил оскомину, что неудивительно, если у тебя 17 лет подряд спрашивают одно и то же: почему вы не снимаетесь в кино? Отвечал однообразно — не зовут — или как-нибудь отшучивался. Не выплёскивать же каждый раз досаду на свою судьбу, не пускаться же в объяснения по поводу плачевного состояния комедий в стране вообще.