Хватит экспериментировать. Надо срочно разыскать Главного. Без него не выжить. В благодарность за компакт поможет вернуться на Станцию. Кардаш простит.
31
Начало смеркаться, а Антон все еще плутал в поисках сгинувшего ручья. Партии комфортабельных Орхидей сменялись полянами, кишащими недоростками, а скромный, невзрачный молодняк снова замещался зрелыми формированиями с уютными гнездами, с сонными обитателями.
Понизу поплыл туман, застревая клочьями в шипах.
Еле-еле передвигая ноги от усталости, Антон пересек белесую полосу и, различив впереди очередную прелую кучу, покорно поплелся к ней.
Не мешает передохнуть. Все равно до темноты ручей не отыскать. Надо набраться сил… А перина-то занята! Кто это сидит?.. Для недоростка маловат. Шустрый малыш…
Антон опустился перед кучей на колени.
— Развлекаемся?
Нюхачонок подбросил носом кулек из ворсистого лоскута. Кулек, вращаясь по оси, перевернулся и, снижаясь, наделся точно на нос.
— Молодчина! Играй, не бойся. Чем-то ты мне симпатичен. Нос! Слепой дурак!
Нюхачонок запрокинул голову и поймал крутящийся кулек на кончик носа.
— Не вздумай, циркач, убежать. Я на пределе… Свалюсь и не встану. Раскрой по-дружески секрет… Ведь твой премилый нос ничуть не больше моего. Но ты же кормишься им? Только не говори, что я проморгал детский сорт Орхидеи.
Нюхачонок расплющил кулек ладошками, отшвырнул и, скатившись с кучи, засеменил к ближайшему неприступному стеблю.
Антон, привстав, двинулся следом.
Нюхачонок, массируя нос, пританцовывая, обогнул Орхидею.
Антон тоже принялся старательно тереть собственный нос непослушными пальцами.
Нюхачонок отступил, но, наткнувшись на Антона, замер, а потом сел рядом, вытянув ноги, лег и усиленно засопел. Антон послушно вторил ему.
Внезапно сыпанул град. Мелкие вязкие горошины обстреливали Антона. С градом нахлынул уже знакомый, пьянящий аромат. Задыхаясь от восторга, Антон опрокинулся на спину.
На фоне мутного неба, в развилке, сгорбившись, сидел матерый нюхач.
Так вот чем они выкармливают детишек…
Антон повернулся на живот.
Набежавшие на угощение нюхачата расторопно подбирали пестрые горошины, запихивали их в носы и, пошатываясь, улепетывали к куче.
Антон нагреб полную горсть, поотщипывал пристающие лепестки. Торопливо разделил порцию на равные половины, затрамбовал в ноздри. Горошины мгновенно таяли, вызывая непереносимую истому.
32
Долго, неистово Антон преодолевает душную, жаркую, заполненную сухим, обжигающим воздухом, непроницаемо темную трубу. Губы лопнули в кровь, язык распух. Поворот, поворот, еще поворот. Чрево медного удава подрагивает, конвульсирует. В колени врезаются металлические, жесткие ребра. Ремень не дает дышать… И вдруг возле самого уха отчетливое, равномерное бульканье, а сбоку ослепительный свет и скрежет лезвия. Огромный консервный нож вспарывает удаву брюхо. Стараясь не зацепить погонами и аксельбантом зазубренных краев, Антон выбирается из пробоины, отталкивается от вибрирующего, издыхающего корпуса и ныряет в холодную минеральную воду. Ложится на кафельное дно и, смакуя, тянет воду саднящими губами. Вода оживляет язык, лечит горло и успокаивает пустоту желудка…Мимо проплывает оранжевый таракан. Антон гонится за ним, беспорядочно шлепая по кафелю руками и громко чавкающими ботинками. Таракан поспешно исчезает в круглой дыре. Антон просовывает туда голову. В вытяжном шкафу на полках стоят ряды бокалов: на каждом наклеен запотевший череп. Антон протискивается в шкаф, снимает фуражку, выхватывает из-за ремня соломину и яростно пробует по глотку то тут, то там и, запутавшись в сладком, кислом, горьком, наваливается на шаткие створки и попадает в зал ожидания, под обледелый купол. Посреди зала, в окружении утепленной мехами толпы, робот, накручивая мигалкой, выстреливает короткими паузами запакованные в пленку тарелки, блюдца, розетки, салатницы, тюбики, менажницы. Антон пробивается между непрестанно жующими людьми. Добравшись до робота, предъявляет номерную ложку. Робот срывается с места и устремляется к тамбуру. Антон — следом. Робот на ходу выпускает длинную очередь разнокалиберных тарелок. Лавина съестного обрушивается на Антона. Он успевает набить рот салатом. Но в это время чьи-то сильные руки выволакивают Антона и высоко подкидывают под самый купол. Взлетая, Антон оглядывает зал. На широком помосте парни в тренировочных костюмах устанавливают пьедестал почета, раскатывают алую дорожку, вдоль которой выстраиваются проходчики в шлемах. Снова взлетев под купол, Антон видит на нижней ступеньке пьедестала забинтованного Ряху, на второй фиолетового разведчика, обвешанного разрядниками, а на первой — свою собственную бронзовую голову с лавровым венком. Антон падает, но никто не ловит его, все бросились к помосту. Антон врезается в пол и, проломив настил, оказывается в туннеле. Возле турникета Кардаш марширует церемониальным шагом, а за ним локетм к локтю — Медяк и гравилетчик. Антон присоединяется к отряду и самозабвенно впечатывает тяжелые подошвы, ладно выполняет зычные команды начальника. Медяк оборачиваеся и отдает Антону новенький погон доставщика первого класса, потом оборачивается гравилетчик и тоже сует погон. Затем гравилетчик и Медяк синхронно исполняют отходы вбок, и Кардаш, круто развернувшись на каблукх, навешивает на Антона аксельбант за аксельбантом. Под их тяжестью Антон валится на диван, за столитровым аквариумом. Из-за аквариума выглядывает оператор с Рудной и накрывает Антона пуховым одеялом…