— Это связано с брачным договором.
— Что? — Она не понимала.
— Брачный договор. Отец моей матери, Арманд Джолун, и мужчина по имени Каллен Малмейн заключили брачный договор. Обе стороны думали, что извлекут выгоду из брака между сыном Каллена и моей матерью, но именно мой дед был инициатором соглашения. Вот потому-то все это — такая жопа.
— Имя твоего дедушки звучит по-французски, но твоя мама ирландка. Разве нет?
— Наполовину ирландка. Мойра была названа в честь нашей бабушки, мама была воспитана ею в Ирландии.
Руби выслушала это, обдумала и отпустила. Пока не стоит заморачиваться.
— Ладно, итак твой дедушка и этот Малмейн подписали контракт, собираясь поженить своих детей. Насколько я понимаю, Эйлин не была восторге от этой идеи?
— О, сначала у нее не было никаких реальных возражений. Такое было не в новинку, и, насколько я понимаю, Дункан Малмейн — довольно привлекательный мужчина, богатый и могущественный. Но мама встретила папу, и это положило конец всему.
— Итак, Малмейн разозлился на нарушение договора?
Лео вздохнул.
— И тут становится сложно. Мама и папа имеют уникальную связь, что-то, что должно было аннулировать контракт, но, видимо, там была оговорка о побеге, написанная моим дедушкой. В этом случае, если Дункан или моя мать не смогут выполнить эти условия, они будут переданы следующему поколению обеих семей. Другими словами, любой из их детей может вступить в этот брак.
— И они хотят, чтобы Шейн выполнил эту оговорку в контракте?
Лео посмотрел на нее, и Руби почувствовал, что ее сердце тонет.
— Нет. Они хотят меня.
«Нет, они не могут!»
Руби задрожала от силы этого отрицания.
— Почему тебя?
Лео открыл рот, но не смог сказать ни слова.
— Я не совсем уверен, как это объяснить. — Он нервно потер рукой затылок. Другая рука поднялась и нежно сжала ее руку, большой палец успокаивающе гладил костяшки ее пальцев.
— Открой рот и скажи, Лео. Все не может быть настолько плохо.
— Сначала тебе нужно кое-что узнать. — Его глаза не отрывались от их переплетенных рук.
— Хорошо, что?
— Я никогда, никогда не причиню тебе вреда. Ты значишь для меня больше, чем можешь понять. И я сделаю все возможное, чтобы ты и Малмейны никогда не пересеклись. — Он схватил обе ее руки, его выражение лица было более серьезным, чем когда-либо. Руби могла почувствовать, что он хочет, чтобы она верила в него. — Ты понимаешь, о чем я?
Она покачала головой. Ей стало страшно.
— Лео, что происходит?
Он глубоко вздохнул, и ее мир взорвался светом. Руби была вынуждена закрыть глаза от слепящего блеска. Открыв их снова, она замерла в шоке.
Исчезли тюки сена и сельскохозяйственное оборудование. Она очутилась внутри огромной сапфировой палатки, стены и «окна», все были в тонких золотых арабских завитках. Пол был полностью покрыт яркими шелковыми подушками разного оттенка. У стены появился небольшой золотой стол. На нем стояли графин вина и тарелка засахаренных фиников. Ароматные масляные лампы свисали с трех столбов, поддерживающих палатку, аромат ванили витал в воздухе.
С широко раскрытыми глазами она повернулась, чтобы посмотреть, что было позади нее. И только тогда поняла, что чувствует мягкую ласку шелка на голой плоти. Руби посмотрела вниз.
— Твою ж мать! — Наряд наложницы из гарема какого-нибудь султана, состоящий из двух красных шарфов, едва прикрывающих грудь, и длинной, прозрачной красной юбки, удерживаемой на талии золотым поясом, не оставил абсолютно никакого простора для воображения.
— Хм, ты мне нравишься в красном, котенок.
Она посмотрела огромными глазами в сторону, откуда донесся голос.
Во всем своем полуголом великолепии перед ней стоял Лео. Его белые шаровары были собраны на лодыжках и талии золотыми завязками, а грудь и ноги были голыми. Золотые повязки окружили оба его бицепса. Взгляд светился весельем, смешанным со здоровой дозой похоти.
Он вошел в палатку, двигаясь с грацией пантеры. Любой другой знакомый Руби мужчина поскользнулся бы и упал на шелковые подушки. Лео буквально скользил по ним, это производило впечатление. Ее соски затвердели в ожидании от его хищного выражения лица. Собственнический взгляд блуждал по ее телу.
Руби сглотнула и закусила губу.
— Лео?
— Не бойся, котенок. Помни, я никогда не причиню тебе вреда.
— Что происходит?
— Доверься мне.
— Тотошка, у меня такое чувство, что мы больше не в Небраске, — прошептала Руби.