— Поверь мне, котенок. Окей? Не произнося Клятву, невозможно продемонстрировать Связывание, и поскольку мои родители уже связаны, они не могут показать тебе, на что это похоже.
Она вздохнула.
— Я доверяла тебе с вечеринки, так что, думаю, пойду дальше по этой дорожке.
Лео поднял ее руку и оставил нежный поцелуй на ее пальцах.
— Единственной, возможно, пугающей частью для тебя будет, если Связывание окажется достаточно сильным. Тогда оно будет иметь видимые результаты.
— Как и Заявление?
Лео бросил на своих родителей беглый взгляд.
— Не совсем. Если Клятва будет принята во время стресса, возможно, шоу будет немного более эффектным.
— О. — Руби считала, что световое шоу Заявления было захватывающим. Что будет дальше, фейерверк? — Какая третья часть соединения?
— Есть Заявление, Клятва и Связывание.
Ее голова начинала кружиться. Она поняла про Заявление и Клятву, но…
— Снова, что такое Связывание?
— Это та часть, где моя сила и твоя сливаются, соединяя нас на вечность.
О.
— Вечность — это очень долго, Лео.
— Нет. Это не так. Вечность долго, когда ищешь свою вторую половинку и не находишь ее.
Лео помог Руби подняться на ноги.
— Мы будем в нашей комнате.
Лео закрыл дверь и повернулся лицом к своей сопротивляющейся паре.
— Ладно, котенок, теперь ты знаешь.
— Ты уверен, что я твоя?
Лео кивнул, его глаза не отрывались от ее лица. Ее лицо было мрачным, брови — вдумчиво нахмурены. Руби облизала губы и быстро вздохнула.
— Какое это имеет отношение к похищению Шейна?
— Если Малмейны будут действовать так и дальше, наше соединение будет отложено в пользу союзного брака, чем не хочу рисковать.
— Как можно отложить соединение? Я думала, что это навсегда?
— Наше соединение не завершено. Они могут сказать, что я могу выполнить условия контракта, а затем вернуться к тебе. Конечно, Сидхе разводятся по каким-то разногласиям, но тебе будет около семидесяти лет, когда Кейтлинн забеременеет.
— Семьдесят… — Дрожащий шепот перешел в низкий присвист. — И ты все еще будешь… — она махнула рукой в его сторону. Лео мог только предположить, что она имела в виду.
— Молодым? Да, в значительной степени.
Ее «хм» было задумчивым.
— Но, если они не примут Шейна или Мойру в качестве замены… — она раздраженно выдохнула и начала шагать по комнате. — Я имею в виду, почему это должен быть ты?
— Потому что моя магия Сидхе почти чиста. Мойра — почти чистый лепрекон, а Шейн… Ну, мы все еще не совсем уверены, как классифицировать Шейна, кроме как «дикарь».
Руби запуталась.
— Дикарь?
— Кровь Сидхи и лепрекона в Шейне почти равномерно смешались. У него есть способности обоих, с небольшим дополнением, генетика, похоже, решила смешать все.
— С каким дополнением?
Лео пожал плечами.
— Если Шейн проявит себя, использует свои силы и лепрекона и Сидхе в тандеме, он сможет воплотить фантазию в реальность.
— Ты имеешь в виду, что он действительно может сделать эту палатку?
— Шатер? Да, вплоть до того, во что ты была одета.
— Ух ты, — вздохнула она, заинтригованная этими возможностями.
— Он использует свою силу, в основном, в своей работе. Он художник.
Ее глаза с восхищением расширились.
— Подожди. Твой брат Шейн Джолун? — Когда Лео кивнул, она снова свистнула.
Он прижал ее к себе. Его руки легли ей на задницу, неторопливо сжали.
— Я бы даже не думал об этом, Руби. У тебя уже есть очень ревнивая пара.
Она посмотрела на него, ее глаза заискрились.
— Тебе не понравился наряд гурии? Мне понравились твои шаровары, о Шейх!
Лео наклонился и поцеловал ее крепко и быстро.
— Как он это делает?
Его губы едва успели оторваться от ее, когда прозвучал вопрос.
— Мы не уверены, но думаем, что это часть силы земли. Шатер был бы сделан из шелка, как и подушки, а шелк — порождение земли. Добавь, что он может считать фантазию из твоей головы, и Бинго! Шатер готов. — Лео продолжал разминать ее задницу, наслаждаясь ощущением твердых полушарий под руками. — Но он не может делать это очень часто. Это утомляет его довольно быстро, поэтому он обычно использует силу для самообороны, работы или секса.
— Секса? Ты имеешь в виду, он делает свои фантазии реальностью и…
Лео засмеялся.
— Нет! Мы не можем сделать жизнь, Руби! В конце концов, мы не боги.