Раздал четыре банки, пятую открыл сам, отпил пива, сел на перевернутый металлический ящик. В коробке осталась еще одна банка пива. Вторую коробку, запечатанную, с шестью банками, он поставил на пол у своих ног.
Люди сидели на кое-как подлатанных стульях, а большей частью в шезлонгах, позаимствованных со свалки. Отец Рафаэля устроился в большом продавленном кресле. Похоже, он немного протрезвел. Нинья, подросток в шортах, поставил ящик на ящик, забрался на них, и теперь ноги его болтались в воздухе.
Ближе к вечеру в магазине, давно лишившемся окон, было прохладнее и не так пыльно, как снаружи.
— Ты нашел работу, Рафаэль? — с легкой насмешкой в голосе спросила Мария. Когда-то она служила горничной в мотеле неподалеку от Биг Драй Лейк. Ранним утром шла в мотель пешком по обочине автострады, а возвращалась в самую жару. Прижила пятерых детей, разумеется, без мужа. Пила, отчего с какого-то момента уже не могла рано вставать, чтобы идти в мотель. С тех пор нигде не работала, если не считать походов на свалку.
Рафаэль кивнул.
— И работать ты будешь на складе, Рафаэль? — подал голос Нито.
— Да.
— И что они делают?
— Фильм.
— Фильм? Это тяжелая работа?
— Очень, — ответил Рафаэль.
— Как ты узнал об этой работе, Рафаэль? — спросил его отец.
— От бармена. В городе.
— Ты ничего нам не говорил.
— Не было времени. Я сразу же пошел туда.
— И тебя взяли на работу, хотя ты и выпил? — удивилась Мария.
— А для других работы там нет? — спросил Нито.
— Пока нет.
— Никто не брал меня на работу, видя, что я в подпитии, — гнула свое Мария.
— Босс даже угостил меня, — пояснил Рафаэль. — Он сам пьет.
— Как фамилия босса, Рафаэль? — поинтересовался отец.
— Маккарти. Ему помогает его племянник, Ларри.
— И ты говоришь, они делают фильм? — спросил Нито.
— Да. Для кино.
— Это будет большой фильм?
Рафаэль пожал плечами.
— Места там много.
— Кино, — воскликнул Нинья.
— И ты хочешь сказать, что босс заплатил тебе до того, как ты начал работать? — заговорил и Алессандро. — Дал тебе выпить и заплатил?
Рафаэль пригубил пиво.
— Я поработал и сегодня. Попотел как следует.
— И сколько ты работал? — спросил Нинья.
— Два, три часа.
— Сколько они платят в час?
— Босс дал мне аванс.
— Сколько они платят в час?
— Босс дал тебе выпить, ты поработал два-три часа и получил от него аванс. — Алессандро покачал головой. — Покажи мне такого босса!
— Тебя подстригли, — отметила Мария.
Рафаэль кивнул и отпил пива.
— В парикмахерской? — спросил Нинья.
— Да.
— Сколько это стоило?
— Платил не я.
— Кто же? — поинтересовался Алессандро.
Рафаэль пожал плечами.
— Парикмахер постриг меня бесплатно, из уважения к боссу.
— Да, босс у тебя что надо!
— Красивая рубашка, — Мария вылила в рот последние капли пива.
Отец пристально смотрел на Рафаэля.
— Босс хочет, чтобы я прилично выглядел, — ответил тот.
Нито хихикнул.
— На склад оборванцев не берут.
— Такого босса нет! — подвел черту Алессандро.
— Я должен вернуться в четверг, — голос у Рафаэля подсел. — Тогда и отработаю полученные деньги.
Тут он заметил, что грызет ногти. Вспомнил слова мистера Маккарти, советовавшего отрастить ногти подлиннее, чтобы щипцам было за что схватиться.
И сунул руки в карманы.
— Только не принеси сюда какую-нибудь болезнь, Рафаэль, — пробурчал отец.
Алессандро уставился на Рафаэля.
— Завтра приедет отец Страттон.
Мария скорчила гримаску.
— Отец Страттон всегда приезжает завтра.
— Он притормозил рядом со мной, когда я шел вдоль шоссе, и сказал, что приедет завтра, — добавил Алессандро. — Посмотрим, кто прав.
— Не собираюсь я мучиться от жажды, ожидая отца Страттона, — фыркнула Мария.
— Я все равно собираюсь пойти в церковь, — заметил Рафаэль.
— Когда? — спросил его отец.
— Скоро. Очень скоро. Возможно, завтра.
— Тебе надо исповедоваться? — Отец Рафаэля улыбнулся, обнажив желто-коричневые, где сломанные, где сгнившие зубы.
Рафаэль пожал плечами.
— Исповедуйся мне, Рафаэль, — предложил Алессандро. — Я определю тебе покаяние.
— Сегодня они починили забор, — сменил тему отец Рафаэля.
— И назначили на свалку нового управляющего, — добавил Нито. — Я сам слышал об этом.
— Я его видел, — вмешался Нинья. — С ружьем.
— Нинья… — начала Мария.